– Нет! – вырвался крик из ее груди. – Обещай, что ты не сделаешь этого. Никогда! – Томи бросилась к Хосе и прижалась к его груди. Она вцепилась в него руками как в последнюю надежду, словно старалась удержать его этим жестом. – Обещай мне, что ты не покинешь меня.
В этот момент что-то стукнуло у Томи за спиной. Она стремительно обернулась и увидела в дверях сына. Он стоял и смотрел на нее и Хосе полным осуждения взглядом. Томи медленно разжала объятия и отстранилась от Хосе.
– Сыночек, зачем ты встал? Тебе нельзя этого делать, ты еще очень слаб. – Томи бросилась к Даниэлю, но он не позволил ей приблизиться к себе.
Звук захлопнувшейся перед ее носом двери прозвучал как пощечина. Томи растерянно обернулась к Хосе.
– Уходи, – прошептала она помертвевшими губами.
Сгорбившись, Хосе повиновался. Когда он ушел, Томи закрыла лицо ладонями и беззвучно зарыдала.
Готье лежал в своем номере на неразобранной кровати прямо в одежде. Свет он не включал не по причине того, что тот мог помешать заснуть ему, а просто оттого, что он не давал ему возможности сосредоточиться на мыслях, которые одолевали его. В правой руке он держал сигарету, а левой придерживал пепельницу, которая расположилась на его груди. Периодически он сбрасывал пепел в пепельницу, не замечая, что тот часто летит мимо и оседает прямо на рубашке. Но что ему было до какого-то там пепла и до того, что новая рубашка может быть окончательно испорчена одной из искр, неудачно упавших мимо пепельницы, когда он снова и снова, как наяву, переживал события того памятного дня…
Каждое лето маленького Жана родители отправляли на лето в Нормандию к матери его отца. Бабушка Жана была женщиной строгой и нелюдимой, жившей замкнуто и одиноко. С тех пор как она похоронила своего мужа, ни одна живая душа не была допущена в ее дом, в котором она проводила долгие дни и ночи, полные тоски по ушедшему горячо любимому ею супругу. Даже своего сына, отца Жана, она не любила так сильно, как мужа. Она ревностно сохраняла память об ушедшем супруге в глубине сердца, не желая ни с кем делиться даже маленькой частицей своей боли. Она настолько замкнулась в своем горе, так пестовала его и лелеяла, что отец Жана всерьез опасался за душевное здоровье своей матери. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не рождение внука. Маленький Жан на удивление сильно был похож на своего деда, он был просто его точной копией. Увидев внука, бабушка оттаяла и посчитала, что судьба сжалилась над ней и послала под конец жизни утешение в виде маленького Жана. Она настояла на том, чтобы родители оставляли внука на целое лето с ней, и находила в общении с ребенком новые силы для своей дальнейшей жизни. Таким образом Жану удалось вернуть к жизни уже почти заживо похоронившую себя бабку.