– Я скажу вам, как мне передавали родители, что на самом деле случилось с теми англичанами. Это правда, они были тут. Их было трое, и никто не знал, кто они такие и зачем пришли. У них не было с собой животных, а на спине у них не было мешков. Один, главный, был старый, а двое других – молодые. Они проголодались и устали после того, как долго шли пешком, и люди в нашей деревне дали им рыбу и бейжу. За это англичане предложили нашим крючки для ловли рыбы, у нас никто раньше их не видел. И ножи. Наконец старый человек сказал: «Теперь мы должны идти». Люди спросили их: «Куда вы идете?» И они ответили: «Туда. На восток». Мы сказали: «Никто не ходит в ту сторону. Там живут враждебные индейцы. Они вас убьют». Но старый человек настаивал. И они пошли. – Важуви указал на восток и покачал головой. – В ту пору никто туда не ходил.
Потом, рассказал он, калапало еще несколько дней время от времени видели дым над деревьями – от огня Фосеттова лагеря, – но на пятый день дыма уже не было. Важуви сказал, что несколько калапало, опасаясь, как бы с путешественниками не случилось что-нибудь плохое, пытались отыскать их лагерь. Но не нашли никаких следов англичан.
Позже мне объяснили: то, что рассказали будущему вождю его родители, называется устным преданием – набором сказаний о прошлом, который с завидным постоянством передается здесь из поколения в поколение. В 1931 году Винсенсо Петрулло, антрополог из музея Пенсильванского университета, что в Филадельфии, один из первых белых людей, проникших в район Шингу, объявил, что слышал похожий рассказ, но среди сенсационных историй, гремевших в то время, мало кто обратил на него внимание. Примерно полвека спустя Эллен Бассо, антрополог из Аризонского университета, записала более подробную версию, изложенную калапало по имени Камбе, который был ребенком, когда Фосетт и его спутники явились в деревню. Она перевела его рассказ непосредственно с языка калапало, сохранив эпический ритм устных сказаний этого племени:
Был у них такой, что остался один.
Когда он пел, он на инструменте играл.
Его инструмент делал вот так, вот так…
Он пел и пел.
Он обнял меня рукой, вот так.
Он играл, а мы смотрели на них, на христиан.
Он играл, а мы смотрели.
Отец и другие.
А потом он сказал – мне надо идти.
Камбе вспоминал и о том, как индейцы видели костер путешественников:
«Это огонь христиан» – так мы сказали друг другу.
Он зажигался, когда садилось солнце.
На другой день солнце село, и снова поднялся их огонь.
А в день после этого – только маленький дым,
он растекся по небу.