ГЛАВА 16, в которой Джегейль фор Циррент прощается с Линдом и узнает о предрассудках тирисских моряков
«Если разобраться, — говорил дядюшка Винс, — какие-то преимущества есть у любого, но не всякий может превратить потенциальные преимущества в реальные. Побеждает не тот, кто потенциально сильней, а тот, кто лучше реализует свою силу».
У дядюшки Винса, дипломата милостью богов и шпиона их же попустительством, таких мудрых сентенций было с избытком, и каждую он охотно развивал, доказывал и обосновывал примерами. Женя слушала с удовольствием — у дядюшки Винса было чему поучиться, в мутных водах политики он плавал уверенно — не карась, а та еще щука. Даже акула.
За месяц, который Женя гостила у Скаваллей, она многое узнала об отношениях Андара с Тириссой, Тириссы с Одаром, восточными княжествами, каким-то Соимом — мелким и захудалым королевством на островах севернее Тириссы, колониями на западе и востоке… Дядюшка Винс разложил ей по полочкам все пересечения их интересов, противоречия банковских и купеческих союзов, родственные связи королевских домов, запасы ресурсов и уровень производства, короче говоря, в подводных течениях, камнях и рифах здешней политики Джегейль фор Циррент разбиралась теперь отменно. Может быть, даже не хуже «дядюшки Варрена» и, пожалуй, куда лучше принца Ларка, учитывая его неприязнь к этой теме.
— Вам, дядюшка Винс, нужно быть каким-нибудь министром по внешней политике, — повторяла Женя. Тот смеялся в ответ:
— Министром любой сможет, был бы язык подвешен, а кто работать будет?
Работы ему и впрямь хватало. Граф ди Скавалль, посол Андара в Тириссе, светский лев, превосходный танцор и ценитель изящной словесности, сидел в Линде эдаким пауком, незаметно плетущим сети, профессором Мориарти от политики (к слову сказать, рассказы о Шерлоке Холмсе в вольном изложении «племянницы» граф оценил весьма высоко), злым гением финансовых потоков и военных поставок. Лишь благодаря ему Тирисса до сих пор блюла нейтралитет не только на словах, благодаря ему грузы с пенькой, лесом и парусиной шли на андарские верфи, а перекупленная у соимских купцов соленая треска — в андарскую армию. И все это — незаметно, с обманчивой легкостью, словно мимоходом, между очередным балом и вечером поэзии, так что все общество Линда уверено было, что главная забота милейшего графа ди Скавалля — первым успеть к завозу новой партии мехов или тканей, дабы выбрать очередной подарок для любимейшей жены.
Так и шел по жизни плавной поступью светского льва, весь на виду, открытый, добродушный, безопасный. А рядом с ним порхала легкомысленная и веселая красавица-жена, звезда салонов и балов, которую Женя — про себя, ни в коем случае не вслух! — называла теперь «радистка Кэт». Если тетушка Гелли учила племянницу светским манерам и правилам, то тетушка Цинни устроила настоящий мастер-класс по дамским интригам. Там слово, здесь — многозначительное молчание; вовремя пересказанная сплетня, легкое пожатие плеч, короткий взгляд, игра веером, забытый на окне цветок или рисунок на заиндевевшем оконном стекле — и еще сотни способов повернуть события в нужное русло, столь же простых, невинных и не вызывающих подозрений. Теперь-то Женя понимала, зачем она понадобилась графу фор Цирренту в качестве родственницы! В тесный кружок высшего света не попадешь просто так, а политика слишком часто делается через женщин.