— Ты же понимаешь, что по-настоящему надежного сопровождения сейчас не найти? — спросил дядюшка. Ему не нравился унылый настрой племянницы.
Женя кивнула и добавила:
— К тому же вот-вот начнется весенняя распутица, и сухопутная дорога — не лучший вариант. Понимаю. И что в Дарценене меня встретят, а дорога оттуда лучше, тоже понимаю. В конце концов, инструкции получены именно такие, все решено не нами, переиграть мы не можем. Но море! Качка!
— Всего пять дней при попутном ветре.
— А при встречном?
— Пока что он попутный, и перемены не ожидается.
— Все равно, пять дней по морю. Я ж сдохну.
Рядом остановился капитан — высокий, грузный, краснолицый, в длинном, сбившемся набок дождевике и тяжелых сапогах, короче говоря, вида абсолютно не куртуазного. «Типичный работяга, какой-нибудь рыбак с сейнера», — оценила Женя. Осмотрел пассажирку с выражением крайнего неодобрения и сказал, вздохнув с преувеличенной укоризной:
— Друг мой ди Скавалль, право же, размер той услуги, которую я вам намерен оказать, кажется мне все больше и больше. Держите, барышня, — выудил из кармана витую ракушку на шнурке, острую, желтоватую, с отбитым краем.
— Что это? — Женя брать не спешила, усвоила уже: в мире, где есть магия, опасно тянуть руки куда не надо и брать у незнакомцев непонятно что.
— Амулет от морской болезни. Раз уж вы настолько боитесь качки, что не стесняетесь накликать нам неудачи.
— Что, простите?!
— Твое дурное настроение, — объяснил дядюшка. — Отправляться в путь по морю, ожидая худшего — все равно что призывать на корабль все беды. Ждешь от моря плохого — плохое и получишь. Море нужно любить, тогда и оно ответит добром. Амулет возьми, поможет. Да, капитану Тензоне ты можешь доверять. Я не отправил бы тебя с ненадежным человеком.
— Ой. Простите, — Женя взяла амулет, неловко надела на шею. — Спасибо. Простите, я не знала. Я не буду больше. И вообще, я люблю море. На самом деле. Просто как-то все больше с берега.
— Первый раз на корабле? — Женя кивнула, капитан Тензоне скинул с головы капюшон дождевика и почесал в затылке, взъерошив жесткие черные волосы, как будто это простое действо помогало собраться с мыслями. — Ясно-понятно. Значит так, барышня, запоминайте. Первое. По палубе не шляться, матросам не мешать. Что такое «палуба», объяснять вам, надеюсь, не надо?
— Да уж знаю, — хмыкнула Женя.
— Лучше всего сидите себе в каюте. Трапезничать можете со мной, а можете у себя, как пожелаете, но лучше бы у себя, мало ли что. Шквалы — они, знаете ли, внезапно налетают.
— Понимаю, — кивнула Женя, — хорошо. Мне так еще и спокойней будет. Палуба — она, знаете ли, качается.