После «новогоднего» разговора граф опять пропал на работе, а Женя погрязла в очередном витке светской жизни. Театр с предсказуемо нравоучительной пьесой, чай у дамы Дарианы, музыкальный вечер у дамы Розалии… Затем тетушка снова потащила ее к портному: «Неприлично третий раз идти в театр в одном и том же, меняя лишь аксессуары, да и платья для визитов пора бы обновить».
Так что Женя и думать забыла о новогодних елочках, мандаринах и шоколадках. Что толку тосковать о том, чего здесь нет и не предвидится? Шоколадки… у нее вон и кофе закончился, хотя уж так старалась экономить. Теперь — только чай. Зато, что хоть немного утешает, настоящий черный, а не тирисский травяной, и с вкуснейшими пироженками.
Поэтому, когда вдруг появившийся дома граф предложил выйти в сад, а там подвел ее к огромной елке напротив калитки, о том разговоре Женя и не вспомнила.
— У нас не принято рубить деревья забавы ради, но ветку можно срезать. Тебе большую?
Женя почувствовала, что краснеет, и морозный ветер был вовсе ни при чем. Она развела ладони, обозначая размер — сантиметров в семьдесят, примерно как та роза, которую подарил ей Никодес. Как раз в вазу хорошо встанет. Граф осмотрел нижние ветви — огромные, пушистые, раскидистые. Выбрал подходящую, попросил: «Придержи», — и резко рубанул огромным ножом. Женя даже не заметила, откуда граф его достал!
— Ничего себе у вас тесачок, — с восторгом выдохнула она. Перехватила ветку, осторожно стряхнула остатки снега. — Спасибо.
Теперь в ее комнате будет пахнуть елкой. Женя не могла понять, рада ли этому: вроде бы лишний повод для грусти, елка елкой, а Нового года все равно не будет. Но ведь приятно!
— Разрешишь посмотреть? — кивнул граф на ветку.
— Конечно, пойдемте!
В тепле дома запах еловой смолы и хвои стал сильнее. Женя поднесла ветку к лицу и счастливо зажмурилась. Нет, все-таки хорошо!
Вазу с еловой веткой Женя поставила на низкое трюмо, предназначенное, строго говоря, не для букетов и не для ваз, а исключительно для косметики. Ну и ничего, все равно она не сидит часами перед зеркалом, наводя красоту! Зато елочка будет отражаться в зеркалах, а еще ее будет прекрасно видно с кровати.
— И еще, — граф протянул ей небольшую коробочку, обернутую куском шелка и перевязанную узкой золотистой лентой. В таких здесь вручали подарки, и Женя смутилась: вроде повода для подарков не было? — Смелее, — в голосе графа промелькнула усмешка, и Женя потянула за ленточку.
В коробочке на мягком бархате лежал шарик. Стеклянный, тонкий, золотистый — настоящий новогодний шарик! Только с одной разницей — он светился! В глубине мерцали золотые огоньки, переливались, порхали мотыльками. По стеклу, тонкому, почти как мыльный пузырь, плясали блики.