– Как вы? – Саиф задает классический арабский вопрос вместо приветствия. – Как жена?
Мужчина с трудом сглатывает слюну и таращит глаза во все стороны, как будто ищет пути к бегству.
– Говорят, противоопухолевое лечение в Швейцарии помогло. Гляди-ка, медицина сейчас творит чудеса.
– Спасибо, о господин… – говорит хриплым от страха голосом старик.
– Да, да… – Саиф не дает ему закончить, только нетерпеливо машет рукой. – А как дети? Разбросаны по всему миру, – он сам отвечает на вопрос. – Очень хорошо, очень мудро. Дочери в Лондоне, а единственный сын, говорят, начал работать в какой-то еврейской адвокатской конторе в Нью-Йорке. Ну-ну, мои господа! Вот это счастливчик!
Мужчина сидит выпрямившись и не пытается отвечать. Он уже все знает.
– Пришло время, ja said Мохамед, платить долг. – С этими словами Саиф аль-Ислам Каддафи грубо сдирает с головы мужчины грязный тюрбан. В неверном свете приборной доски и полной луны он видит, как настоящее, лицо отца.
Высокого ранга офицер Хасан Назин, одетый в гражданское – повседневные голубые джинсы, вытертые на коленях, рубашку в клетку и поношенный пиджак, – едет на старой машине на место встречи в отель «Тибести» в центре Бенгази. Он не рад, что увидит своих друзей, иностранных представителей и ливийских диссидентов, которые под конец войны толпой возвратились в лоно Отчизны. Совсем не то, что вначале. Все идеи и запал куда-то пропали, улетели в неизвестность. Сейчас начинается обычная политическая возня. В прошлый раз, когда он попытался убедить товарищей в том, что следует как можно быстрее закончить братоубийственную борьбу, на него закричали, не дав сказать и слова. У них на уме не благополучие Ливии и ее жителей, которые страдают от военных действий, а то, как бы отхватить кусок победного пирога, да побольше. Они думают только о себе и о власти. Власть, власть, власть и, конечно же, деньги. Огромное количество нефтедолларов, которые Каддафи до сих пор тратил только на себя, свою семью и пособников. Узнав, о какой сумме идет речь, и пережив первый шок, люди захотели получить – заметьте, справедливо – причитающуюся им долю. В Ливии каждый житель должен быть богачом. Но почему нужно медлить с окончанием войны, когда сам диктатор обращается к ним с предложением подписать соглашение? Для чего нужна эта борьба?
Хасан хотел посоветоваться с Муаидом, но почти неделю ни один из его телефонов не отвечает. Даже спутниковый. Может, он все же совершил сумасшедший поступок, который планировал? Хотя ничего ведь не изменилось, нет об этом никакой информации. Если бы он реализовал план, об этом было бы известно. Газеты всего мира поместили бы такой сенсационный материал на первых страницах. Может, вынужден был в последнюю минуту отказаться? Тогда не исключено, что выехал за границу. «И хорошо, – думает Хасан. – В будущем Ливия будет нуждаться в таких честных, благородных и преданных стране людях».