У меня была с собой газета, и я показал ему телеграфное сообщение из Америки, где говорилось о предстоящем судебном разбирательстве в городе Талса штата Оклахома громкого дела об убийстве индейцев. Я имел основания думать, что мистер Пью в какой-то мере причастен к этому делу.
И что ж, магическая сила алкоголя привела моего собеседника на путь душевных излияний, которые у подобных господ сводятся к жутким признаниям.
Когда я показал этому скоту газетную заметку, он весь просиял, осклабился, рот растянулся у него до мясистых ушей, и в раскрывшейся широкой пасти передо мной запестрела мозаика из желтых костяных клавишей и золотых брусочков.
— Чистая работа! — гаркнул он.
— А чья?
— Как это «чья»? Понятно — чья: больших тузов, самых важных воротил.
И он воздел кулак к потолку, видимо желая указать на высокое местопребывание этих таинственных всемогущих особ.
— Ну что ж, — заметил я, — а теперь они все-таки сядут на скамью подсудимых.
— Кто сядет? Они?! Скажете тоже… Да их и тронуть не посмеют.
Физиономия Билля Пью скривилась сложной гримасой, выражавшей презрение ко мне и глубокую почтительность перед «тузами».
— Безопасность гарантирована. Как им, так и мне, — добавил он.
И Билль Пью принялся разматывать запутанный клубок этой истории, нисколько не смущаясь соседством других посетителей таверны — китайца, негра и двух матросов, угрюмо смотревших на него в пьяном угаре.
— Индейцев-то укокошили из-за нефти.
— Из-за нефти?
— Ну да. Оклахома — большой штат, почти ровный прямоугольник в самой середине Штатов. Там немало всякого добра, а под землей, в недрах, как говорится, — нефть. Много нефти, и как раз в районе Талсы, — сказал Билль Пью, хлопнув широкой ладонью по газете, которую я принес.
— А индейцы тут при чем?
— Да вы же знаете — краснокожие у нас еще не совсем перевелись. Краснокожие… Какие они краснокожие?.. Это они сами себя так называют, а на самом-то деле они, можно сказать, шоколадного цвета. Да, у нас их было изрядное количество. Однако мало-помалу выперли их с хороших земель, вымели под метелку, загнали на камни, на пустоши и назвали эти места резервациями. А как придавила их американская цивилизация, они стали вымирать, — ну вот как, по слухам, вымирают киты и слоны. Дело пошло быстро, у нас уже появилась приятная уверенность, что скоро ни одного краснокожего не останется и мы от них избавимся. Поголовье сих двуногих животных уменьшалось и уменьшалось, а все оттого, что они пыжились, старались сохранить свой национальный уклад, этакий, знаете ли, вольнолюбивый дух и важность и держались благородными чудаками. Но представьте — они спохватились и тоже стали цивилизоваться: принялись говорить по-английски, носить шляпы, ходить в церковь и наживать деньги. С той поры вымирание у них остановилось, они даже как будто начали набираться сил; конечно, далеко им было до прежних удальцов героических времен, когда разные их племена алгонкины, ирокезы, сиу — держали в руках всю прерию и их воины без долгих рассуждений скальпировали наших смельчаков, забиравшихся к ним из Соединенных Штатов.