«Опять Адели», — я пригнулась, села на ступеньку.
— Ты просто не умеешь целоваться, — отозвался Ксавье.
Тонко позвякивали столовые приборы, забулькала жидкость.
— Умоляю, хватит надо мной издеваться, — устало попросил Валентайн.
— Слушай, это не моя вина, что ты тогда застеснялся и сбежал. Её бы и на тебя хватило.
— Куда? — В голосе Валентайна звучало почти отчаяние.
— Ну, к сведению: у женщин три места, куда могут войти сразу трое мужчин. Одно предназначалось тебе. Мы бы дали тебе выбрать.
— Ксавье!
— Что? Я уже тридцать четыре года Ксавье и знаю, о чём говорю. Адели была самой изумительной женщиной из всех, кого я знал. И очень жаль, что ты её не узнал… с какой-нибудь стороны.
— Ксавье, — простонал Валентайн.
Я посмотрела между столбиков лестничного ограждения: сидевший у торца Ксавье бодро орудовал ножом и вилкой. Почти скрытый перегородкой Валентайн прижимал ладони к лицу, между торчавших волос ярко пунцовело ухо.
Облокотившись на стол, Ксавье покачал вилкой с насаженным куском мяса:
— Она даже с пятью стражниками одновременно ночь провела. С пятью, — он растопырил пальцы свободной руки и помахал перед Валентайном. — А ты постеснялся втроём. Мог бы, в конце концов, попросить, и мы бы постояли за дверью.
С пятью сразу? Понятно, почему её запомнили. Я тоже её помнить буду, хотя ни разу не видела.
— Зачем ты это говоришь? — впиваясь ногтями в волосы, прорычал Валентайн.
— Чтобы ты не питал иллюзий и не наступил на те же грабли. Знаю, тебе нравятся такие грудастые, с большими синими глазками, взирающие с томным обожанием, но не надо идеализировать. Ты хотел Адели — я привёл Адели и сторговался удовлетворить любые — абсолютно любые — твои желания, а ты?
— Я её любил! — треснул кулаком по столу Валентайн и подскочил с перекошенным лицом. — Любил, слышишь, ты, пошляк!
Багровея, Ксавье сжал вилку, и она изогнулась.
— Она тоже любила. Просто тебя ей было немножко мало, и это не повод орать на меня! — Отшвырнув вилку, Ксавье схватил кубок и залпом осушил. Обтёр скривлённые пухлые губы, не поднимая взгляда на нависшего над ним Валентайна. Прорычал: — Прекращай детский лепет. Хочешь эту ведьму — я тебе её куплю. Только не заступайся передо мной за её честь. Уж я-то знаю, какая это эфемерная штука — женская порядочность.
У меня горели щёки: покупать он меня вздумал!
Валентайн глухо зарычал, Ксавье зарычал в ответ. Я осторожно развернулась.
Яростно скрипнул отодвигаемый стул, кто-то быстро зашагал к лестнице. Моё сердце привычно ухнуло в пятки.