— А, вот она, — без особой радости провозгласил он, что-то отстегнул и…
В его руках была моя — ну Доры — шляпная коробка.
— Моя шляпка? — прошептала я.
Это было так странно, будто посылка из другой жизни.
— А то, — возница швырнул её мне.
Поймав, ещё не веря в реальность коробки в руках, я смотрела на загорелое лицо возницы. Оно казалось тёмным пятном на светло-синем небе.
— Э… спасибо, — выдавила я.
— Я уже дважды спрашивал, но ведьма с фамилией, что в коробке написана, здесь не работает, — он окинул меня презрительным взглядом. — Но ты в форме штатной ведьмы. Надо же!
Он быстро раскрутил поводья.
— Коробка Дорина, она моя соседка по комнате, — скользя пальцами по гладкой плотной бумаге, зачем-то пояснила я.
Возница вздохнул:
— Надеюсь, ты её не украла, — он поднял руки хлестнуть лошадей.
Из окна высунулся белобрысый мужчина и весело уточнил:
— Можно сойти здесь?
Закатив глаза, возница недовольно отозвался:
— Можно.
Белобрысый мне улыбнулся. Волосы, брови и ресницы у него были очень светлыми, как и глаза, но располагающие черты лица с лихвой компенсировали блеклость окраса. Я застыла. На воротнике мужчины была красная оторочка — целитель.
Маг, будь он неладен.
В Холенхайм приехал симпатичный молодой маг — всего через день, после того как надобность в нём отпала.
Я скрипнула зубами. Ну почему всё через заднее место? Чем и кого я прогневала, что жизнь надо мной глумится?
— Вы в порядке? — Лицо целителя вытянулось, а из крупных выразительных глаз пропала весёлость. — Кстати, что у вас со лбом?
Потянувшись к порезу, я чуть не выронила коробку, перехватила её крепче:
— Упала.
Демонстративно кряхтя, возница залез на крышу и расцеплял чемоданы.
— Разрешите взглянуть, — целитель выпорхнул, — а ягодицы, что, совсем не пострадали? — из дилижанса.
Его место в окне заняли две любопытные дородные кумушки.
Прижимая коробку к груди, почти не дыша, я покорно стояла, а целитель — он был на голову выше, плечист, в хорошо подогнанном тёмно-бежевом костюме и пах корицей — водил ладонью с серебряным магическим перстнем надо лбом, что-то беззвучно шепча.
Настолько слаб, что нуждается в вербальной форме, или его что-то отвлекало?
Рассечённую надбровную дугу окутало тепло, оно немного мутило сознание, и я сосредоточилась на багряном галстуке, на блеске его шёлковых изломов. Добротные ткани, отменный пошив — а целитель не из бедных.
Продолжая демонстративно кряхтеть, возница опустил на тротуар среднего размера окованный медью чемодан из чёрной кожи, плотный рюкзак из непромокаемой ткани, длинную деревянную коробку, очень похожую на чехол для меча или палаша, и сундучок.