Руки у него были крепкие, загорелые, а под ногтями — чисто. Он проворно расстегнул медную застёжку, щёлкнула ломаемая сургучная печать, и сопроводительный документ развернулся. Прочитал стражник быстро, кивнул и, сворачивая бумагу, отступил.
— Добро пожаловать в Холенхайм, госпожа Тар.
Расширенный чемоданами оборотень с трудом протиснулся в прорезь двери.
— Мы пошлём разъезд, — стражник протянул мне застёгнутый пенал. — Вам прямо по улице, третий поворот налево и до упора.
От вялого кивка — оборотень тоже кивнул — закружилась голова, я вцепилась в пенал и поплыла по булыжной мостовой. Выбеленные дома подступали к ней вплотную: красивые, аккуратные, типично провинциальные домики в два-три этажа, с мансардами и крюками с обводными блоками для поднятия запасов на верхние этажи. Здесь тоже пахло свежестью. Дождь хорошо промыл улицы. Я старалась отвлечься от сна вниманием к деталям, но не могла, мысли путались. Краем глаза замечала охранные печати и обереги, сигнальные столбы. Улавливала запахи еды.
Веки невыносимо отяжелели, перед глазами плыло, невольно тело расслаблялось. Моргнула — и на улице, в окнах вдруг появились люди. Чудом не пропустила свой третий поворот.
«Эй, ты победила. Прими гордый вид, пусть все видят, какая ты молодец!» — увещевала гордость, но держать голову высоко поднятой было невыносимо. Мою — точно. Зато оборотень свою задрал высоко, словно выть собирался.
Люди шушукались. Я все же попыталась принять гордый вид, хотя стоило сказать: «Сидите по домам, идиоты, не видите — я на пределе, вдруг зомби освободится».
Только подъезжая к дому в конце улицы — двухэтажному, кумачовому, с высокой каменной стеной, яблоневым садом и бело-красной табличкой над массивными воротами «Штатный маг. Время приёма с 9-30 до 18–00, перерыв на обед с 12–00 до 13–00», я сообразила, что, наверное, никто не понял, что я использую зомби.
Ворота и дверь в них выглядели добротно, по четырём углам висели обереги, табличку явно недавно подкрасили. Сколько я тупо смотрела на красные буквы, не знаю, но глаза снова закрывались. Тряхнув мокрыми космами, я сползла с оборотня — промежность болела так, что сон отступил, а слёзы подступили — и враскорячку подошла к двери. Никаких замков, если и были охранные заклинания, я не почувствовала. Приложив ладонь к створке, из последних сил надавила, и дверь легко ушла внутрь — я едва устояла.
Схватившись за косяк, перевела дух и взглянула на двор. Уютный, с каменной дорожкой к резному крыльцу и куда-то за дом, с мелким клевером в белых шариках цветов и грядкой с зеленью под окном. На яблонях слева и справа зеленели мелкие яблочки. Отличное место. Я зашла внутрь, отщёлкнула массивную задвижку и раскрыла ворота перед оборотнем.