Оборотень, блестя мокрой шерстью, расталкивал зомби. Тёмная махина надвигалась, а жезл казался неподъёмным, руки не слушались.
Мама…
Проклятое оцепенение: время растягивалось, невыносимо медленно монстр надвигался, мой зомби полз прикрывать, а я тянула жезл вверх: «Упокоить? Подчинить? Бежать?»
Клыкастая пасть рванулась на меня.
Заклятие упокоения чиркнуло голубоватой вспышкой, лапы врезались мне в грудь, лицо накрыло мокрой шерстью: мы кубарем покатились в канаву, сбили моего зомби.
Я подавилась криком. Мы влетели в колючий кустарник, мохнатая тяжесть придавила ноги, к счастью моего мертвяка, не мои. Всё болело, в голове — звон.
Будь всё проклято!
С перепуга заклинание получилось мощным до визуального отображения, эманаций выше крыши. Только привязки зомби к моему жезлу не хватало для полного и всеобъемлющего счастья.
Зомби подходили к краю дороги, шумно скатывались по склону. Мой, освободившись, кинулся на них, а я… я, затушив волшебный огонёк наверху, выпуталась из веток и побежала от шума драки и хруста костей.
Удары сыпались на моего зомби, плечо кусали, кто-то его душил, и моё тело отзывалось болью. Кусты цеплялись шипами, я спотыкалась, падала, обдирала руки о ветки, коряги.
Сзади топали.
«Пусть это только кажется, пусть это шум крови в ушах, мои шаги», — я замерла: топот усиливался. Жезл стал манком? Или они на шум идут?
Моему зомби свернули шею, освобождая меня от двойственного восприятия реальности, и стало вдвое страшнее. Теперь мертвяки пойдут за мной.
А если впереди тоже зомби? Может, лучше затаиться в кустах, но я безумно рвалась дальше. Глупая, глупая ведьма. Дыхания не хватало, скоро усталость возьмёт своё… ох, ну впрямь глупая! Жезл я прижала к груди и, свободной рукой отдирая подол от чего-то колючего, прочла заклинание стойкости.
Стало легко и даже радостно, подол с треском поддался, я помчалась дальше. Эх, сейчас бы на высоту дороги и оттуда палить по лезущим ко мне мертвякам заклинаниями, только… Если полезу туда первая — зомби схватят за ноги, и прощай жизнь.
Споткнувшись, я рухнула в чавкнувшую грязь. С другой стороны, если сейчас ногу сломаю, мне тоже не жить.
Время — жизнь. Поползла дальше, тяжеленный жезл вяз в грязи, платье прилипало. По щеке чиркнуло острое, я отклонила голову, и царапнуло по носу — куст! Проклятая колючая ветка перегородила канаву. Такими темпами я или что-нибудь сломаю, или глаз выколю, или… за ногу кто-то схватил.
Я метнулась под острые колючки, и пальцы сорвались с ботинка. Земля расползалась под ногами, кусты царапались, упруго отталкивали ветвями. Приходилось забираться на скат.