– Верно, только один Джек Мулинс умел кланяться, – заметил Янг, – а от этого не будет никакого толку. Пойдемте отсюда. Если бы здесь был банк ацтеков, который мы ищем, то, наверно, его очистили еще в доисторические времена какие-нибудь молодцы. Как думаете, профессор, ведь первобытные люди тоже мошенничали? Впрочем, какая нам польза знать, что они делали и чего не делали? Запасемтесь-ка лучше водой да уйдем отсюда – конечно, если найдем другую дорогу, кроме той, по которой пришли. В противном же случае можно остаться здесь и комфортабельно умереть с голоду, не изнашивая своей обуви в напрасных поисках. Но все же я предварительно обыщу каждый закоулок на этой проклятой горе; может быть, и найдется какая-нибудь лазейка.
Мои мысли были направлены на тот же предмет, о котором толковал Янг; наше странствие действительно могло закончиться на этой горе, где мы рисковали умереть с голоду в пустынных заоблачных сферах. Может быть, судьба нарочно вела нас такими трудными далекими путями, среди мертвецов, только для того, чтобы потешиться над беспомощными путниками и заставить их сложить свои кости в этой глуши. Мрачные фантазии невольно разыгрывались в окружающей мрачной действительности. Между тем Янг с такой бодрой решимостью собирался поискать выхода из нашего критического положения, прежде чем покориться неизбежному, что его слова невольно развеселили меня. Они звучали надеждой и отвагой, а отвага также заразительна, как и трусость.
Наши бочонки остались у подножия пирамиды, и мы, дойдя до фонтана на обратном пути, подождали, пока Пабло с Эль-Сабио нам их доставили. По крайней мере, нам не грозила смерть от жажды; а это являлось уже немалым утешением. У подножия пирамиды мы оставили фра-Антонио с Пабло и ослом и вьюками, а сами отправились по разным направлениям бродить по вершине горы, отыскивая другой спуск. Тяжелая масса облаков снова окутала гору. Вокруг нас был непроницаемый белый туман, а дневной свет становился слабее по мере наступления сумерек. Действительно, на более низменном месте ночь уже давно настигла бы нас.
Пробираться по краю пропасти при таких условиях было делом нешуточным – горное плато в этом месте кончалось обрывом. Частью забавные, частью меланхолические мысли проносились у нас в голове относительно нелепости положения экс-профессора высшей лингвистики мичиганского университета, вынужденного отыскивать дорогу среди горного безлюдья в Мексике. В самом деле, в беде находишь странных товарищей, но еще страннее передряги, в которые попадает человек, вздумавший изучать археологию из непосредственных источников. Однако мои поиски оказались безуспешными; нигде по краю горного плато не оказалось тропинки, удобной для спуска живого существа, не обладающего крыльями. Так прошло около часа. Облака опять рассеялись, и вскоре я увидел Рейбёрна, идущего ко мне с невеселой миной. Очевидно, и он не был удачнее меня.