– Ты шутишь. А я постоянно думаю, отчего у вас тут такое безобразное отношение к самим себе? Вот у нас на Иноме даже в голову не придёт никому поселить сотрудника – ценного специалиста, заметь! – в столь ужасной дыре.
Я неопределённо пожал плечами. А что тут возразишь?
– Ты вот всё про маму да про маму. А папа?
– А папа в это время работал в другом полушарии, там тоже вовсю затевались все эти ваши космические дела, – она вздохнула, убирая со стола тарелки. – И по легенде они были не знакомы, то есть абсолютно. Так и бегали на свидания через тинно.
Я хмыкнул.
– Уж не могли составить легенду так, чтобы не разлучать…
– Ты не понимаешь. И дело даже не в трудностях внедрения – пару ведь внедрять сложнее. И не в том, что для работы достаточно одного… Не главное это.
Её глаза глубоки и чуть печальны.
– Всё, что разведчику дорого, должно быть недосягаемо для здешних спецслужб. Здесь очень жестокий мир, Антон. Нельзя допускать даже малейшую возможность шантажа судьбою родных и близких.
Она встряхнулась.
– Ладно, ты звони пока, а я в ванную. Не скучай.
* * *
Муха, наглая и назойливая донельзя, зудела прямо над ухом. Сморщившись и не открывая глаз, Инбер взмахнул рукой, дабы поймать в горсть нахальное насекомое, и от этого движения окончательно проснулся. «Волга» ровно шла по шоссе, спидометр плясал у отметки 120 – автошофёр знал свою работу. Коммуникатор, висевший на груди, настойчиво требовал к себе внимания. Резидент ткнул пальцем в прибор.
– Слушаю.
– Инбер, он достал коды. Переслать тебе прямо сейчас?
– Давай.
Над «торпедой» автомобиля вспыхнула голограмма, побежали вереницы знаков и цифр. Некоторое время иномеец сидел, разглядывая и оценивая присланную информацию.
– Всё?
– А много ли входит в память этой погремушки?
– Логично. А ты сейчас чем занята?
– Вот прямо сейчас или вопрос стоит чуть шире?
– Не придуривайся.
– Прямо сейчас принимаю ванну. А если чуть шире, принимаю гостя.
– Надеюсь, он не рядом?
– Ну Инбер… я же хорошо воспитанная земная девушка!
Шеф ткнул пальцем в прибор связи, и голограмма перед ним послушно изменилась. Голая девушка сидела в курящейся паром ванне, погрузившись до подмышек.
– Шеф, это неприлично, – в глазах Вейлы плясали смешинки. – Джентльмены так не поступают.
– Я не джентльмен, я твой шеф-наставник, – парировал Инбер. – За коды спасибо. А теперь закономерно назревший вопрос. Ты намерена оставить его у себя ночевать?
Смешинки в глазах девушки исчезли.
– Я бы поняла, если бы этот вопрос задала моя мама…
– Я не мама, я твой шеф-наставник. Повторить вопрос?
Пауза.
– Да. Если он захочет.