Смущение так и не пришло – усталость оказалась сильнее, и я снова задремала, чтобы проснуться от женского крика. Села, обливаясь ледяным потом и хватая ртом воздух. Холод обжег легкие, колючками забрался под одеяло. С вечера в землянке сильно посвежело. Было темно, лишь красноватые угли загадочно мерцали россыпью золотистых точек, не давая света. А перед глазами стояли перекошенные лица, раскрытые рты, скрюченные пальцы тянулись к груди – вырвать сердце, сожрать…
Теплая рука накрыла плечо, и кто-то мягко развернул меня к себе.
– Что с тобой?
В темноте белели волосы, хриплый спросонья голос был хорошо знаком мне. Отшельник! И почему я не удивлена и даже рада, что это не Хасар или Сойка.
Страх, противными щупальцами облепивший душу, понемногу отпускал, сердце успокаивалось, перестав пытаться выпрыгнуть из груди.
Рядом завозились остальные. Сойка шумно зевнул и поинтересовался:
– Дурной сон?
Дурнее не бывает. Я одна, без оружия против толпы льолдов, а из союзников лишь дикий ужас.
– Просто поняла, что охрану мы не выставили.
Сойка озадаченно крякнул.
– Айрин, ты за кого нас принимаешь? – возмутился он. – Да я лично по всей округе сигналки обновил! И место здесь верное, проверенное. И это… в следующий раз, когда решишь усомниться в нашей компетентности, просто спроси. Кричать необязательно.
Фыркнула в ответ – нужны мне его советы!
Отшельник вздохнул и притянул меня к себе.
– Спи, – прошептал в макушку, пристраивая мою голову к себе на грудь и обнимая за плечи, – я покараулю твои сны. Обещаю, больше никаких кошмаров.
Отшельник не обманул. Дурные сны меня больше не мучили, как и совесть.
Вместо льолдов приснился дед: помолодевший, без следа смертельной болезни на лице, одетый в его любимый синий костюм. Дед был не один. Напротив него около окна стояла женщина в простом белом платье с длинными до пят белоснежными волосами, сплошной волной покрывающими плечи и спину. Мне был виден лишь профиль незнакомки и порхающие в яростной жестикуляции руки.
– Я ничего не обещала! – Голос у женщины был громким и гневным, а вот дед, наоборот, держался невозмутимо.
– Она должна была знать.
– Зачем? Чтобы отказаться?
– Ты обещала выбор!
– Выбор между мгновенной смертью и смертью долгой и мучительной? – насмешливо фыркнула женщина. – Я спасала ей жизнь!
– Ты решала за нее!
– И буду решать, если это потребуется.
Дед тяжело вздохнул, и я видела, как он стремительно теряет терпение.
– Ты нарушаешь сделку, и у меня развязаны руки.
– И что ты сделаешь? – В голосе женщины прозвучал откровенный сарказм. – Вмешаешься? Правда лишь причинит боль и ничего не изменит.