– Хасару Асталиньяну, – тихо проговорил Лист, не сводя с меня глаз.
– …свободу Хасару Асталиньяну в обмен на верную службу и преданность благородству крови.
Канонический текст клятвы звучал несколько иначе, но я решила, что добавка о свободе будет важна при наших обстоятельствах.
– Я, Хасар Асталиньян, вверяю себя в руки вашей светлости, клянусь в безграничной верности, уважении и послушании. Да не будет у меня другого владыки и не послужу словом или делом никому другому. Клянусь служить покорно до исполнения службы или освобождения.
– Честь. – Я макнула палец в набежавшую в ладонь кровь и провела горизонтальную черту на лбу Листа.
– Честь, – эхом отозвался он.
– Верность. – Еще одна черта, на этот раз вертикальная.
И снова Хасар повторяет за мной.
– Преданность. – На этот раз я перечеркнула обе линии.
– Преданность, – подтвердил Лист.
– До исполнения дела. – Я обвела свое творчество широким кругом.
– До освобождения.
Я глубоко и с явным облегчением вздохнула. Время покажет, было это верным решением – принимать в вассалы незнакомца, да еще и наемника, или нет. Доверять Хасару хотелось, как хотелось иметь рядом надежного человека, в чьей преданности не сомневаешься, в пределах пятнадцати золотых, конечно.
Почему-то ледяные такого чувства не вызывали. Не то чтобы я им не доверяла, просто была уверена: если дело затронет их обожаемый дар, мое мнение и желание не будут приняты в расчет. Они поступят так, как надо, а не так, как захочу я.
Мы словно из разных миров. Их мир полон чудовищ, легенд и мистических таинств, мой гораздо проще и приятнее: балы, пикники, немного политики, учебы и конечно же друзья, из которых я должна была подобрать себе пару.
Знаю, нехорошо так думать, но моя жизнь выглядит более нормальной, чем их, ледяная. Меня тошнит от одной мысли, что бой с льолдами – не единственный, а лишь первый в череде подобных. Ведай я заранее, с чем придется столкнуться, наверное, бегом отправилась бы на юг, а не на север.
Безусловно, кому-то надо уничтожать льолдов, но почему именно я? За что я так прогневила Трехликого?
Не найдя достойной причины гнева, немного успокоилась. Страх – первый признак неуверенности. А как можно быть в чем-то уверенной, когда ничего не знаешь о просыпающемся даре, когда уничтожаешь некроманта, не понимая как. Как будто я не человек, а некая оболочка для чего-то живущего внутри. И когда наступает момент, это нечто просыпается, берет управление телом, а меня, княжну Таль-Сорецки, отправляет в забытье. Отличное сосуществование, если бы не одно «но» – меня категорически не устраивает роль оболочки.