Эшли Ласко казался Фраю достойным приемником покойного управляющего. Он был молод, серьезен, правда — тоже одинок. А одиночество в таком месте губительно действует на сознание. Но в его серых глазах пастор уловил твердость духа и приверженность делу. Такому человеку можно смело вверить свою сохранность, потому что, чувствуешь себя в безопасности, когда он бдит порядок. Правда с женской прислугой тому приходилось туго, он не умел спокойно уговаривать, привык к подчинению, без вопросов и уж тем более, без всякого рода проявлений эмоций.
Теперь оставалась только одна деликатная проблема — куда разместить Фрейлин. В комнату ведьмы та категорически идти отказалась, а другие комнаты занимали по несколько служанок. И только на втором этаже имелась отдельная спаленка, прилегающая к комнате Фрая. Неужели придется опустить все правила приличия? При других обстоятельствах это было бы непостижимым нарушением правил, но в нынешний час — единственным приемлемым выходом. Сказать по правде, девушка была рада оказаться неподалеку своего возлюбленного, что давало ей шанс оказаться быстрее всех в нужную минуту. Происки зла многогранны, не стоит расслабляться только из-за того, что один рубеж пройден.
В девять вечера все разошлись отдыхать, несколько неприятных ночей выбили жителей замка из колеи, многие рады были предаться благодатному сну. Преподобный Уэнсли, наверное, забыл, когда просто погружался в сон без тревожных сновидений, но его организм требовал отдыха и прямо сейчас. Он прикрыл глаза, погружаясь в дрему, тут же ощутил приятное прикосновение прохладной руки, Фрейлин была подле него у изголовья, перекинувшись совой. Она не могла отказать себе в слабости прикоснуться к возлюбленному, их отношения улучшились, стоило раскрыть свое сердце, а до этого ее спутниками были горькие слезы и тревога за неуемного экзорциста, вечно куда-то исчезающего.
— Фрейлин, — заговорил молодой пастор, открыв глаза. — Я не могу уснуть под твоим чутким наблюдением.
— Я не хочу с тобой расставаться, — выговорила девушка, тут же перекинувшись человеком, и присела подле дремлющего друга. — Я за тебя боюсь.
— Ну, я же некуда не крадусь, вполне мирно почиваю на постели.
— Ты так всегда делал, а потом исчезал. Лучше я побуду здесь и покараулю, мне не сложно. В теле совы я тебя не побеспокою.
Уэнсли некоторое время размышлял, прежде чем заговорить, но все же захотел спроситься у дамочки, что настырно сидела подле него:
— Фрейлин, скажи мне, ты действительно сегодня хотела поступить столь опрометчиво, бросаясь в мои объятия?