Я одолел – и победно,
В тело вернувшись, кричу:
«Змей будет выкован медный,
Скипетр я получу —
И превращу его в змея!..»
Только мой голос так тих.
Сходит царевна, и с нею —
Дни наслаждений моих,
Годы незнанья, ученья,
Лица богов на стене,
Скрытое предназначенье,
Дрожь, холодок по спине…
Вдруг – золотое затишье,
И в меловой пустоте
Все забываю – и слышу:
«Он – из еврейских детей…»
…Взойдя на гору Нево (от נבא <нава́> – «пророчествовать»), на вершину Фасги (פסגה <Писга́>, от פסג <паса́г> – «проникать»), т. е. достигнув вершин пророческого проникновения в суть событий, Моисей видит оттуда Святую землю и вновь слышит приговор Божий о том, что сам он не войдет в нее (ст. 1–4):
И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню… (Втор. 34, 5)
Впервые назван здесь Моисей «рабом Господним». Раб во все дни жизни беспрекословно следует воле своего господина. Поэтому лишь после смерти человека можно с уверенностью сказать, был ли он воистину рабом Господним…
Удивительны слова о кончине величайшего пророка: он «умер по слову Господню». Выражение על־פי <аль-пи> можно перевести и как «от уст», поэтому мистическое предание утверждает, что смерть Моисея произошла «от поцелуя Господня», т. е. душа его была «извлечена» из тела бережно и нежно, с великой любовью. Еще один возможный перевод выражения על־פי <аль-пи> – «на устах»: ведь в слове Моисея звучало слово Всевышнего, и отныне никто не мог возвещать его с такой силой, как Моисей.
Никто из людей не присутствовал при его кончине, и тело его предал погребению Сам Всевышний:
…И погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня. (Втор. 34, 6)
«И погребен» – так переведено ויקבר <ва-йикбо́р>, что более точно следует передать как «и [Он] похоронил»: имеется в виду Бог, с Которым Моисей общался наедине непосредственно перед смертью (ст. 1, 4). От людей же место погребения было сокрыто – как полагают комментаторы, для того чтобы оно не стало объектом религиозного поклонения.
Моисею было сто двадцать лет, когда он умер; но зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась. (Втор. 34, 7)
Вдумаемся в сказанное: выходит, что после смерти Моисей продолжал ясно видеть («зрение его не притупилось») и ощутил новый прилив сил (לח <ле́ах> – «бодрость», «свежесть»; в Синодальном переводе – «крепость»)! Покинув тело, бессмертный дух праведника, сохраняя дар прозрения («зрение не притупилось»), радостно, в полноте сил возносится к престолу Божьему и «входит во славу Его» (Пс. 72, 24; Иуд. 1, 24; II Тим. 2, 10; Евр. 4, 16).