Служебные донесения СД и гестапо указывают, что на «черном рынке» действовало много евреев и «метисов», которых нацистское расовое законодательство загнало на нелегальное положение. При помощи подобной торговли они пытались достать себе средства на существование. Но доля «арийцев» среди спекулянтов была значительно больше. В качестве примера можно привести бухгалтера строительной фирмы «Ролла и племянники», Оскара Науманна. С декабря 1942 года по февраль 1943 года он менял квитанции на обувь, предназначенную для иностранных рабочих, на сигареты и пищевые продукты. По рейху прокатилась волна недовольства «народных товарищей», которые требовали ужесточения контроля над распределением продуктов, а также самого беспощадного отношения к спекулянтам («белым евреям»).
Со временем стали возникать трудности даже на предприятиях, производивших униформу. В итоге часть фабрик была переориентирована с производства новой военной формы на ремонт необходимой в военных условиях одежды. В марте 1943 года почти все дома одежды были подключены к выполнению военнозначимых заданий. Летом 1944 года в военную экономику были интегрированы все пошивочные мастерские и даже многие портнихи, шившие на дому, – все они получили особые заказы. В тех из мастерских, где велся ремонт одежды, работа нередко оплачивалась не живыми деньгами, а «воздушными чеками», которые выдавались немцам, пострадавшим от бомбардировок союзнической авиации.
Постепенно ремонт стал приобретать промышленные масштабы. В начале 1942 года 1,5 миллиона немок из состава Национал-социалистической женской организации и Немецкого женского предприятия были в массовом порядке подключены к ремонту одежды. В первую очередь они должны были латать шерстяные и зимние вещи. Для выполнения данной задачи по всему рейху было выделено 24 тысячи помещений, в которых было отремонтировано около 26 миллионов теплых вещей. Весной 1944 года «Новый Венский ежедневник» сообщал о том, что за предыдущий год было отремонтировано 76 миллионов шерстяных и вязаных вещей, что позволило сэкономить 5,8 миллиона килограммов сырья. Но подобные «ремонтные акции» не могли в корне решить проблему дефицита одежды для работающего населения. В одной из оперативных сводок приводились следующие сведения: «Ощущается явная нехватка белья, одежды, чулочно-носочных изделий, обуви. Ремонт последней длится до 8 недель, если ее вообще принимают в ремонт».
К выполнению поставленных государством задач были привлечены даже берлинские предприятия готовой одежды. На них стал использоваться принудительный труд. Показательно, что подобные рабочие должны были приобретать спецодежду за собственный счет. Подобные установки породили в среде населения слухи о том, что планировалось упразднить «платяные карты» и оставить в хождении только квитанции. В одном из донесений СД сообщалось: «Надо довести до сведения населения, что использование труда иностранных рабочих является вынужденной мерой. Их количество, а стало быть, и количество необходимой одежды будет постоянно расти». В августе 1943 года, то есть спустя десять месяцев, в докладах СД мелькают такие строки: «Среди населения, в первую очередь среди женщин, активно обсуждается проблема обмена третьей платяной карты на четвертую. В Инсбруке ходят слухи, что платяные карты будут вообще отменены». К осени подобные опасения стали усиливаться: «Домохозяйки распространяют слухи об уменьшении количества выдаваемого угля и прекращении хождения “платяных карт”». Действительно, в ноябре – декабре 1944 года прекратился отпуск одежды по «имперским платяным картам».