Федор. Но зверь во мне может быть коварным и опасным.
Ира. Глупости. Это очень милый зверек. Давай его разбудим, а то он проспит все на свете.
Эдик с трудом припарковался недалеко от ворот кладбища. Движение на узкой улочке было крайне оживленным. Машины стояли друг на друге. Не то что бы кладбище пользовалось таким спросом, просто в 100 метрах от него находился большой рынок. Эдик едва начал парковаться, а Густав уже нараспашку открыл дверь. Проезжающая мимо, залатанная Лада, ведомая сосредоточенным южанином, чуть не покалечила коллекционный автомобиль. Густав, не обратив на это никакого внимания, вылез из машины, хлопнул дверью и пошел к воротам кладбища. Эдик вышел следом. Ему не понравилось, как он припарковался, но перепарковываться времени не было. Густав уже стоял у ворот. Дождавшись Эдика, Густав прошел через калитку, кивнул сторожу, как старому знакомому и вышел на центральную кладбищенскую аллею. Эдик послушно проследовал за ним. Уличная суета осталась позади.
– Наверное, слово «покойник» для трупа звучит, как комплимент, – попытался пошутить Эдик на, соответствующую их месторасположению, тему. Густав недовольно хмыкнул, и не стал обсуждать это заявление. Он явно не просто прогуливал Эдика по кладбищу. Он знал куда идет. Его трость звонко втыкалась в свежий асфальт.
– А почему вы называете свою дочь Антуаннетой? – спросил Эдик, когда тишина приелась.
Густав не обратил внимания на вопрос.
– Мне она преставилась, как Марья, – решил продолжить разговор Эдик, хотя прекрасно видел, что Густава злит эта тема. Густав снова не ответил. Эдик стал придумывать вопрос поковарней, но Густав сам заговорил.
– Моя дочь – удивительный ребенок, – сказал он, – вся в маму – Густав перекрестился, – Антуаннета умеет сгущать краски. Иногда это называют хорошим зрением, но это неверное называние. Ты знаешь, чем отличается слово "родить" от слова "придумать"?
– Нет, – ответил Эдик.
– А что такое обратная перспектива?
– Нет, – повторил ответ Эдик.
Густав взглянул на Эдика, усмехнулся и, снова замолчал.
– Ее зовут Антуаннета? – повторил вопрос Эдик.
– Да. Пришлось так ее назвать – ответил Густав.
– Что же вас заставило?
– Всемирная история.
Эдик вздохнул. Беседа не хотела клеиться.
– А почему сразу после смерти Георга 4-го перестали писать эссе? – вспомнил нужный вопрос Эдик.
– Важно не то, что перестали писать. Важно, кто писал.
– И кто писал? – спросил Эдик.
Густав засмеялся.
– А ты не боишься, что я тебе отвечу?
– Мне нужно бояться? – ответил вопросом Эдик.
– Ты, когда был студентом, водил девушек в дорогие кабаки?