– Да, я знаю. Оно и позорно, ничого не зробышь. Мабудь, у первом… Хороша дивчина, косы, банты.
Злости или презрения у Грани не было. Она сама не ожидала от себя такого. Она принципиальная была. А тут жгучая жалость, и ничего больше. Для нее Златка никогда не была плохой, отверженной. Всегда она думала о ней с нежностью, как о родне. Ни в делах домашних, ни с Сашенькой на руках, ни за посудой, и у мешка с зерном не уходили мысли о Ковальских. О том, какие красивые они, какие теперь покалеченные. Как же несправедливо все это!
– А Лешек работает или как, мам?
– Та як вин робэ! Батько ёго отвив на паровоз, так вин напывся зразу. Робэ через раз, от як.
– Ну, его зато не убили на войне.
– Мм! Зато! – передразнила мать. – То вже не чоловик….
– Человек, – вздохнула Граня.
Они выходят из калитки чужой, шаря руками, но не находя щеколды на привычном месте. Да и откуда ей быть, если это калитка чужая? Низко тут щеколда. У них дома щеколда высоко, ее так сделали родители, чтобы они маленькие не выбегали лишний раз со двора. А теперь их бедная мать Гута только рада, когда дети уйдут куда-нибудь! И тогда она отложит шитье, спечет оладьи и сядет за уроки с внучкой. Как жизнь всё перевернула кверху тормашками-то, господи, вот и соседи сперва шарахались, а потом перестали даже замечать дикую парочку.
А раньше только и слышно, что дети Ковальски пошли туда, да дети Ковальски пошли сюда. Да вот так-то они говорили в магазине, да вот так-то у керосинной лавки, да о родителях никогда плохого не скажут – вот же ж воспитание! А ты, господи, на кого ты похож? «От диты Ковальськи, дывысь, яки ровнэньки, чистэньки…» А что такое сделала жизнь с ними, бывшими цветочками? Они идут вместе, поддерживая друг друга, шатаясь и спотыкаясь, никому не желанные, в жеваной старой одеже, фигуристая увядшая женщина, блондинка с мешками под глазами, и стройный светлоголовый мужчина с побитым очень лицом. Откуда ж они тут, на тихой нарядной с кучерявыми деревьями улочке?
Граня вздохнула и понесла ведра домой. Она и то стояла за деревом, пока пройдут они, Лешек и Златка. Неразлучная парочка. Только бы не увидели ее. Только бы на глаза им не попадаться… Кутафья и телегай. А если вспомнить детские года, так там все было наоборот. Граня шла, и в ушах ее звучала итальянская песенка «Что ж ты опустила глаза? Разве я неправду сказал?» И томительность, и нежность окутывала две странные удаляющиеся фигуры.