- Иди домой, Мира, - замершую на миг меня, аккуратно подтолкнули вперёд, к калитке. - Твою книгу я велел отнести и положить на порог, найдешь у двери. Читай, учись, спи. Меня не жди.
- Не поняла, - обернувшись, схватила удаляющегося демона за руку, - а как же уговор про то, чтобы быть всегда рядом?
- Я постараюсь уложиться в отведенное для разлуки время, - Азард совершенно бессовестно посмотрел вниз, в область своего паха и, покачав головой, раздосадованно добавил: - Но, похоже, сегодня ты на мне наживёшься. Если мы с Эмой увлечемся, и я опоздаю - так и быть, оплачу штраф. Такова моя доля - иду к другой, чтобы уберечь тебя и сам же страдаю материально.
На меня уставились искрящиеся смехом синие глаза. Ждёт ревности? Или смущения? Пф-ф-ф, жди, дорогой! Мне, может, и не нравится, твой поход к той расфуфыренной дамочке, но ты - последний, кому я это покажу!
- Ну, спать теперь точно не лягу, - печально пролепетала, злорадно наблюдая за губами демона, растянувшимися в удовлетворённой улыбке и тут же, ткнув пальчиком в его наручные часы, пояснила: - Буду ждать с будильником наперевес. Каждая минута разлуки приблизит меня к обновкам за ваш счет. Хочу штраф!
Азард удивлённо замер и, покачав головой, громогласно объявил:
- Точно гномы… Кто-то из особенно древнего рода.
По мере того, как удалялся от калитки шеф, мне всё меньше хотелось домой. Сидеть в своей комнате было скучно и одиноко, а бродить по другим комнатам - опасно: мало ли, какие там всполохи ещё хранятся? Хотя, заживляющая мазь у меня есть, на крайний случай…
Однако здравый смысл наставительно шепнул: “Хватит приключений”, и я, в кое-то веке, с ним согласилась.
Окончательно смирившись со скучным вечером, потопала вперёд, по тропинке, задумавшись над хитросплетениями судьбы. Это надо же было, чтоб демон из соседнего мира выбрал меня в саиры, оплатил мне “визу” и поселил у себя за приличную заработную плату? Поселил для того, чтобы ему не нервничать. Смех, да и только. Интересно, если бы мама была жива, как бы она отреагировала на подобный рассказ дочери? Думаю, дала бы жаропонижающее и послала бы отсыпаться, пока температура не спадет.
Мама… Она была реалисткой до мозга костей. Ненавидела слабости в любом их проявлении и, при этом, горячо любила меня. Я была единственной, кому прощались абсолютно все шалости, и с кем мама позволяла себе проявление ласки. Она сама росла в приюте: родители погибли в аварии, когда ей было около восьми лет, а другой родни не нашлось. Жесткая, смелая, непримиримая и беспристрастная, она тащила на себе всю нашу семью: папу, уже тогда увлекающегося спиртным, его маму-инвалида и меня. Она жила в движении, старалась успеть как можно больше, словно знала, что так рано уйдёт… Ей едва исполнилось тридцать лет, когда случился инсульт. Такая молодая и сильная, она сгорела за несколько дней, оставив нас, совсем не приспособленных к жизни без её руководства.