– Почему?
– Теперь трудно предугадать, от кого и какой поступит приказ, – еще более невнятнее пробормотал шеф СД. – И вообще считайте, что мой приказ последовал раньше.
– Так и было, обергруппенфюрер, – ни мгновения не колебался Скорцени.
– Используйте свой фридентальский батальон курсантов, части СС. Да, там еще появился некий майор Ремер.
– Ремер? – взглянул Скорцени на адъютанта. Но тот выразительно пожал плечами. – Простите, это еще кто такой?
– Нам предстоит узнать об этом в ближайшие часы, Пока что известно, что он – командир охранного батальона из дивизии «Гроссдойчланд».
– Ах, этот новый…
– Но кто он на самом деле, нам предстоит узнать уже в течение ближайшего часа, – бубнил Кальтенбруннер, и слышно было, как по своему обыкновению ударяет при этом кулаком по столу. – Мне точно известно, что Геббельс, который вечно суется не в свои дела, сумел связать его с фюрером.
– Значит, майор лично говорил с Гитлером? Уже после покушения?
– И получил приказ заняться подавлением мятежа. С самыми широкими полномочиями. Вас это не оскорбляет, «первый диверсант рейха»?
Кальтенбруннер умолк, давая Скорцени возможность осмыслить и осознать всю ту опасность, которая исходит из подобных приказов.
Скорцени прокашлялся и вновь взглянул на адъютанта. Родлю давно пора было оставить кабинет, однако он упорно смотрел на лежащую на столе папочку, считая, что не имеет права оставлять ее на столе шефа без нужных объяснений даже в том случае, когда обнаружится, что вся элита империи взлетела в воздух и рухнула вместе с самим Третьим рейхом.
– Но еще более странно, что приказ об этом получаете не вы, господин обергруппенфюрер СС, – отчеканил Скорцени, – а некий майор Ремер. Пусть даже осчастливленный недавно «дубовыми листьями» к Рыцарскому кресту из рук самого фюрера.
Вначале Кальтенбруннер опешил, потом недовольно проворчал что-то несуразно злое, однако оформить это в некую словесную оболочку так и не удосужился. Тем не менее Скорцени отлично понял смысл его неудовольствия. Решив позвонить ему, начальник полиции безопасности и службы безопасности тем самым давал понять Скорцени, что Гитлер и Гиммлер уже явно обходят его вниманием. И что это очень скоро может сказаться на славе «первого диверсанта рейха» и «самого страшного человека Европы».
Но получилось, что штурмбаннфюрер умудрился упрекнуть его самого, человека прямо отвечающего за безопасность фюрера и всего руководства Германии. Причем сделал это безо всяких обиняков, с унтер-офицерской прямотой.
– Вряд ли мы сможем вообще обойтись без батальона «Гроссдойчланд», – нашел в себе Кальтенбруннер мужество примириться с бестактностью штурмбанфюрера. – Но использовать его следует так, чтобы майор Ремер находился в вашем подчинении, Скорцени. Мы не должны позволить, чтобы, подавляя осиное гнездо заговорщиков, кто-либо способен был обходиться без нас. Опасность, нависшая над фюрером, миновала. Сейчас самое время подумать о других опасностях, связанных не с бомбами, а с интригами.