— А работаешь ты, — продолжал уверенно Николай Петрович, — слышал я, на совесть, хорошо. Чего ж тебе бояться? Шпарь прямо, и все!
— Шпарь! — громко повторил Артем и горделиво поглядел на приятеля.
Василий угрюмо молчал.
Между тем дело о подпиленном мосте где-то потихоньку и незаметно продвигалось вперед. Однажды в Суходольское, взрывая густые, горячие клубы пыли, прискакал милиционер.
На пустынной улице рылись в серой пыли курицы. Они ошалело шарахнулись в стороны от всадника. Всадник осадил коня возле правления колхоза, спешился и, обмахиваясь измятым картузом, ловко взошел по ступенькам высокого крыльца.
Счетовод слегка встревоженно ответил на сухое приветствие вошедшего и вылез из-за стола:
— Вам председателя?
— Его, — подтвердил милиционер, устало опускаясь на скрипучий стул. — В отсутствии он, что ли?
— Должен скоро навернуться. Минут вроде через десять.
— Ежели не больше, то терпимо, — согласился милиционер и закурил.
Он курил медленно и хозяйственно, а счетовод листал свои книги и ведомости и все украдкой оглядывался на неожиданного гостя и безуспешно тушил в себе жаркое любопытство.
— Срочное, что ли, дело-то? — не выдержал он, отодвигая от себя бумаги.
Милиционер затянулся и раз и другой, и уже потом сухо и кратко ответил:
— Срочное.
Когда Степан Петрович пришел, запыхавшись и отдуваясь от жары, в контору, милиционер уже выкурил толстую самокрутку, а счетовод угрюмо и независимо перелистывал какую-то большую тетрадь и громко щелкал на счетах.
— Надо бы совершенно секретно... — предупредил милиционер председателя. — Где тут у вас можно?
Степан Петрович увел милиционера к себе на квартиру, а счетовод, швырнув от себя тетрадь, оскорбленно фыркнул:
— Государственная тайна!..
Спустя немного времени к председателю на квартиру позвали Василия, завхоза, еще двух-трех коммунаров.
— Вот, — объяснил Степан Петрович, — арестованы некоторые по касательству с мостом и с поджогом. В Сухой Пади и в прочем месте. Поедешь, товарищ Оглоблин, со мною и с товарищем милицейским. На дознание. Как ты тогда искал по этим делам, то можешь указания какие дать и всякое иное.
— Что ж, поеду, — согласился Василий, — какую могу пользу, всегда с полной душой...
— О душе без внимания, — учительно сказал милиционер, — по делу нужно опознать некоторых злоумышленных и контрреволюционных субчиков. А опознать могут, конечно, те, которые знают их, то-есть соседи и бывшие знакомые...
— Может, мне там никто не приходится знакомый, как я опознавать буду? — посомневался Василий. Милиционер успокоил:
— И это к делу касаемо, если не знакомые и окончательно чужие этой местности лица. Значит, ехать надо без промедления времени.