Нур и щар!
[2] Клянусь медведем!
На земле, на Маа, будут
Все народы вновь свободны.
Страшно будет! Вы не бойтесь!
Будет смерть, пожары, голод…
После этого наступит
Время новое, иное.
Ваши жены будут в чревах,
Словно нельмы икряные,
Будут полны и плодливы.
Лес немой деревням вашим
Даст добро свое в избытке.
Даст вам мясо, шкуры, ленгын
[3].
Реки с мутною водою
Будут полны рыбы разной…
…Вы годов не бойтесь черных,
Что несут чуму оленью,
Истребляют разом стадо,
Их не тронет эта гостья…
И настанет снова время,
Вновь великие шаманы
Будут жить в народе вашем.
И на солнечных полянах,
На протоках, чащах тала,
На горах и на увалах,
На реках, озерах, тундре —
Всюду, где укажут духи,
Встанут идолы — шайтаны
[4]…
В своей молитве-песне великий шаман Якса благодарил людей за то, что в течение долгой жизни внимали ему, а не попам-обиралам, у которых борода как веник, а живот как бездонная бочка. Ругал он и мансийских шаманов кривляк, которые своим кривлянием наводят на людей страх. А народу нужно живое слово, которое согреет душу и даст телу силу. Чтоб бороться — нужна будет добрая сила добрых духов.
— Кто их позовет на помощь народу манси? — восклицал он.
— Прозорливая душа молодого шамана! — отвечал он.
Якса сегодня отрекался от себя. Мол, стал уже старый, и говорящий дух, который был при нем и помогал сноситься с великими богами, покидает его. Он не будет больше шаманить.
А в следующий раз люди пусть слушают молодого и сильного шамана Солвала. В его душу вселился говорящий дух.
— Вот священный амулет, образ говорящего духа! — вытащив из-за пазухи золотой слиток с изображением летящего лебедя, пропел Якса. — Я получил его от деда, дед от прадеда, а прадед — от прапрадеда. Нет у меня детей. Но есть у меня прозорливая душа — Солвал. Пусть этот амулет помогает вам сохранять дух предков!
Выкрикнув несколько непонятных божественных слов, он вручил этот амулет Солвалу.
Качались кедры, блестела жесть, гремели бубны, плясал огонь, летели искры, сияла богиня, на губах самого маленького идола стало еще больше крови. Взгляд второго был самодовольно-равнодушным. Только высокий идол о чем-то снова думал.
Солвал же сейчас ни о чем не думал. Его опять куда-то несли люди с горящими фанатичными глазами. Люди, боги, жизнь, смерть, огонь, кровь, летящие стрелы, деревянные идолы, жадные губы, качающиеся звезды, золотая люлька, говорящий дух, молитва-плач, молитва-прозрение — все смешалось в душе Солвала. И что он мог понять?
На этом камлании двух молодых шаманов, Солвала и Потепку, решили направить в Тубыл-ус, чтобы они своими всевидящими глазами посмотрели, что происходит в мире. Если духи и на самом деле борются, если, правда, в мире опять наступит жестокий богатырский век, когда не только духи воюют, но и человек на человека идет не с улыбкой, а с топорами и копьями, — лесные люди должны подумать, как им быть. По пути в Тубыл-ус Потепка и Солвал должны были заехать в Белогорье, чтобы поклониться и принести жертвы духам самого большого, самого великого священного места всего Севера.