Опять повисла пауза, необходимая девушке для передышки, мне – чтобы переварить очередную порцию информации и в который раз собраться с мыслями.
– Хорошо, – проговорил я наконец. – Я хочу, чтобы вы анализировали ситуацию дальше. Не хотите называть номера два, три, четыре и пять – ваше право. Но скажите: если нечто похожее произойдет с номером вторым, эффект будет тот же? Некая партия останется без харизматического лидера, а ее оппоненты лишаются фона, на котором можно выглядеть умнее и сильнее, чем они есть?
– Вы же сами делаете выводы не хуже.
– Тогда у меня еще один вопрос: вот эти люди… которые в списке… Они могли претендовать на то, чтобы в ближайшее время продвинуться в руководство своей партией?
– Два «бютовца» – исключено. Юлю никто никогда никуда не подвинет, Турчинов всегда будет вторым человеком в партии. Но если с теми, кто в списке, что-нибудь случится, это будет использовано по полной программе. Соратники начнут обвинять противников в политическом заказе, а те, в свою очередь, начнут орать: «Вы сами все подстроили!» Но что касается двух других, «нашиста» и «руховца», те вполне реально могут выйти в первые ряды своих партий. Потеснив при этом признанных авторитетов. Почему вы спрашиваете?
– Так. Есть некие мысли по этому поводу. Интересно, как все, что вы только что рассказали, может пригодиться мне для работы.
– Честно? – Аня впервые за все время нашего разговора улыбнулась, и улыбка, искренняя и открытая, вдруг как-то сразу изменила ее лицо. Теперь передо мной сидела не красавица, конечно, но довольно симпатичная девушка. – Вы и правда хотите, чтобы я вам все объяснила?
– Конечно. Это было бы логично.
– История со списком и неожиданной гибелью одного из тех, кто в нем был, не давала мне покоя. Когда я приехала сюда в командировку, то думала – для Харькова сегодняшнего тема еще актуальна. Но никого эта история больше не занимает. Другие хлопоты в штабах – кризис, парламент парализован, перевыборы. Вот я и нашла вас. – Анна поднялась, подхватила рюкзачок. – Душу облегчила. Пускай теперь у вас тут голова болит по этому поводу.
Аня ушла, а я остался.
Домой не хотелось. Желание рассказать кому-нибудь все, что я услышал за последнюю неделю, стало настолько сильным, что я собрался было звонить Лешке Горячих. Но вовремя спохватился: если уж и рассказывать, то ни в коем случае не по телефону.
И потом, чем может помочь в создавшейся ситуации Лешка, рядовой киевский политолог и политический синоптик, чьи прогнозы зависят преимущественно от желания заказчика? Если так, то кто может помочь? И потом – надо ли помогать? Помощь какого именно рода мне нужна?