- Девчата, как вернемся - сходите к Глебу. У него, похоже, собственная картинная галерея появилась. Попросим экскурсию устроить?
- Как Третьяковка, да? - уточнила Сашенька, а Ольга потупилась и промолчала. Она стыдилась упоминаний о Львове. Ей казалось, что она предала Глеба - такого сильного, отважного и честного. Он-то уж никогда бы ее не предал...
- Разрешите? - в купе вошел Сталин. - Борис, мне бы телеграмму отправить - попросил он.
В пути Анненков ввел железное правило: на станции без охраны не выходить. И Сталин, признавший разумность этого решения, теперь просил атамана отдать приказ своим солдатам.
- Конечно, Иосиф Виссарионович, - кивнул Анненков. - Я распоряжусь.
- Собственно говоря, я мог бы и не сам отправлять, - пояснил Сталин. - Это нашему общему другу Глебу.
- И что вы хотите ему сообщить? - заинтересовался Борис. - Кстати, тогда лучше воспользоваться нашим военным кодом.
- Все очень просто, - улыбнулся Сталин. - В Петроград выехала одна замечательная девушка - настоящий товарищ, и я хочу попросить Глеба ее встретить.
- Понятно, - Анненков достал из кармана блокнот в серебряном переплете, - Как зовут и когда приедет?
- Соломаха, - ответил Сталин. - Татьяна Соломаха . Приедет через два дня. Пароль он знает. Отзыв: 'Бабушка все хворает'...
Львов вышел из здания Николаевского вокзала и зашагал по платформе. Чуть поотстав, за ним шагали четверо штурмовиков. Этих четверых Глеб выбрал не только за подготовку, но еще и за партийную принадлежность: все четверо уже почти год состояли в РСДРП(б), вступив в 'первой волне', то есть - вместе со своими командиром и атаманом.
- Так, ребята, - повернулся Львов к своим бойцам. - Сейчас вы расходитесь, и каждый контролирует свой выход. Марш-марш-марш!
Козырнув, те разбежались по назначенным местам, а Глеб продолжил прогуливаться по платформе. Прибытие поезда из Екатеринодара ожидалось с минуты на минуту...
Он как раз докурил папиросу, когда загудел приближающийся паровоз. Вскоре к платформе медленно подполз состав из которого тут же выплеснулась волна разномастного народа. Пассажиры, встречающие, носильщики - все орали, вопили и толкались, но вокруг Глеба оставалось свободное пространство. Никому в здравом уме и твердой памяти не хотелось, пусть даже случайно, задеть сурового фронтового генерала самого что ни на есть зверского облика.
Львов огляделся и совершенно точно вычленил из толпы скромно одетую девушку в серой шляпке, с небольшим саквояжиком в одной руке. Второй рукой она, напрягая все силы пыталась тащить здоровенный, чуть не в половину ее самой, чемодан. В памяти тут же возникла виденная когда-то в Музее Революции фотография. 'Соломаха - отметил он машинально, уже направляясь к девушке.