В тот вечер ничто не предвещало трагедии. Прогноз был самый благоприятный. Я сдал вахту Луи и, как всегда, стал помогать Верочке укладывать вас спать…
Вообще — то, вы всегда были очень спокойными младенцами, но в тот раз капризничали, плакали, не хотели засыпать. Вера сказала, что это плохой знак.
Чтобы вы не плакали хором, я взял Мариночку на руки и ушел в каюту Луи. Вскоре ты перестала плакать и уснула. Но Марк продолжал безутешно рыдать, поэтому я оставил тебя в каюте матроса, а сам вернулся к Верочке и Марку…
Несколько минут я безуспешно пытался успокоить Марка. Шторм начался так внезапно, как будто его включила какая — то фантастическая сила. Яхту, словно перышко, бросало с волны на волну. Но Верочке удалось пристегнуть Марка к койке страховочным ремнем. Она накрыла его своим телом и крепко держалась за поручень, а я попытался вернуться в кормовую часть за тобой, Мариночка, но очередная волна, бросавшаяся на яхту, отшвыривала меня от двери каюты. Я рычал от бессилия, но утешало то, что я пристегнул тебя, Мариночка ремнями безопасности…
В очередной раз яхта «зарылась «носом в волну, собираясь опуститься на дно, я откатился к ногам Верочки и в то же мгновение кормовая часть отделилась от судна и скрылась в бушующих волнах разломом вверх. Нас тоже странным образом не смыло в воду — мощный поток воздуха понял наш обломок, перенес над бушующей пучиной и бережно опустил на берег…
Я и Вера были в шоке, а ты, Марк, вдруг успокоился и уснул…
Шторм так же внезапно стих, как и начался. Словно сам Господь Бог сначала включил его, затем, осознав содеянное, выключил удары стихии…
Нас выбросило на берег рядом с поселением. Местные жители пришли к нам на помощь…
Утром мы осмотрели то, что осталось от яхты. Края металлического корпуса на месте разлома были оплавлены, словно судно разрезал какой — то мощный луч…
Вскоре местные рыбаки прибуксировали кормовую часть нашей посудины. Она была пуста. Ремень безопасности был застегнут. Мы с Верой подумали, что тебя, Мариночка, вымыло из — под него водой. Луи же, скорей всего, смыло с мостика в первые секунды шторма…
В Майами мы вернулись самолетом. Вера замкнулась, ушла в себя, иногда плакала странными голубоватыми слезами. Ее душа оттаивала только рядом с Марком…
Я утешал Верочку, как мог, хотя сам сильно переживал потерю тебя, Мариночка. Мы оба не могли смотреть на океан, я стал признавать воду только в кране и душе. Мы решили продать дом на побережье, жили то у Эвелин и Эдди, то у Ростислава и Нины…
Прошло три года с того дня, как мы тебя потеряли, доченька. Все это время мы пытались завести детей, но безуспешно…