- Он не понял и не признал своей вины. Тщеславный щенок, - выплюнул Эдарлион, вперившись взглядом вниз.
- Не знаю, что именно вы хотели мне показать, но поняла я только одно, что если оступлюсь, меня ждет тоже самое.
- Нет, - слишком громко воскликнул Эдарлион. – Я хотел показать тебе, что мой сын сможет защитить тебя…
- Это всего лишь его работа, - их логика от меня далека, но и видеть смерть другого я была не готова. – Зря вы привели меня сюда, - отвернулась, не в силах смотреть на то, как приговор приводят в исполнение.
Нериман уже находился в руках Эшариона и светил алым светом. Что это значит, думать не хотела.
- Эдарлион должен был показать милосердие, сослав Керима на рудники, пока он не осознает своей вины, - на мои сжатые кулачки опустились огромные руки «свекра». – Он не такой жестокий, как кажется на первый взгляд. Не для тебя, по крайней мере, - ну да, ну да, пока я не оступлюсь. – Я ошибся, приведя тебя сюда.
Смерти неизвестному мужчине я не желала, но и сочувствия не испытывала. За каждое преступление следует наказание, вот только степень именно этого наказания зашкаливает.
- Я хочу уйти, - жалобно попросила я.
- Сейчас нельзя, - отказали мне. – Иди сюда, - Эдарлион встал и кресло тут же исчезло, поднял меня и прижал к своей груди. – Зажми уши и не смотри.
Я сделала так, как сказал Эдарлион, еще и глаза зажмурила. Тихо бормотала песенку «от улыбки хмурый день светлей…», пытаясь заглушить предсмертный крик осужденного. Ему отрубили голову или просто разделили пополам? Метод смерти жуткой картинкой врывался в мой мозг, перебивая песенку. Хоть я и не видела, была плотно прижата к свекру. Осознание того, что за моей спиной происходила самая настоящая смерть, подкашивала мои ноги.
Сколько мы так стояли, не знаю, но вырвал меня из мыслей злой раздраженный голос Эшариона:
- Отец, что ОНА здесь делает? – меня вырывали из объятий собственного отца, а мне было страшно смотреть на этого мужчину. Он пугал меня. – Смотри на меня, - грозно прорычал Эшарион, легонько встряхивая меня.
- Аккуратнее, - совершенно спокойно проговорил Эдарлион. – Я решил, что ей полезно будет посмотреть на заседание.
- Мне решать, что ОНА БУДЕТ СМОТРЕТЬ И КУДА ХОДИТЬ! – меня снова встряхнули. – Смотри на меня, - повторился Эшарион.
Сопротивляться не было сил, слишком эмоциональным и стрессовым получилось мое утро. Медленно мой взгляд поднимался по груди, упираясь в твердый подбородок, в нервно ходящие скулы, зло поджатые губы и наконец, разъяренные аквамариновые глаза. Эшарион был в бешенстве.