Не такой жизни я хотела для себя, вот только как мне не застрять в этом болоте лжи, лицемерия и притворства? Как сохранить собственное «я»?
Мы с Эшарионом переступили грань телесного отчуждения. В сексе он великолепен, до сих пор коленки подрагивают, этого у него не отнять, а дальше что? На этом наши интересы заканчиваются.
Этот мир чужой для меня, как бы я не старалась привыкнуть. Яркие краски окружающей среды, жителей, природы не вписываются в мой маленький собственный мирок. На все смотрю будто со стороны и никак не вижу себя на Эланте. Это их мир, а я лишь серое безликое существо, не вписывающееся в их идеальное общество. Одинокая и никому не нужная. Я необходимый «сосуд», но не более того.
Все так же стояла в халате у открытого окна и предавалась накатившему унынию. Даже солнце меня больше не согревало. В душе образовалась холодная пустота.
Все-таки как же легко убить в человеке веру и надежду, отрезать все пути-дорожки, оставляя лишь одну ту, которая доведет тебя до логического конца и ты знаешь, что будет завтра, послезавтра, через неделю, месяц, года, а потом и века. В моем случае изменений никаких нет и не будет, хотя нет, изменениями будут лишь мои дети, а так как моя жизнь будет длинной, то и количество мальчиков угадать невозможно.
Мокрые пряди волос теребил легкий ветер, крадущийся через створки открытого окна. Все еще мокрая, укуталась плотнее в халат, так как стало зябко от небольшого сквозняка.
- Ксюша ты хочешь заболеть? – недовольно прорычало за спиной.
От нарушенной тишины вздрогнула, но не обернулась, все так же гипнотизируя горизонт.
Эшарион обошел меня и шумно захлопнул створки окна. Поморщилась от громкого звука и отошла.
- Ксюша, - позвал меня мой недавний любовник.
- Ты не дашь мне заболеть, - запоздало ответила на вопрос. Мое состояние было слегка заторможенным. – Ваша медицина быстро вылечит.
- Я беспокоюсь о тебе, - чуть мягче добавил он.
Ой ли, обо он беспокоиться. Печется, чтобы «ценный сосуд» не был поврежден ни внешне, ни внутренне.
- Не стоит, - вот смотрю на него, но кроме красивой жесткой обертки ничего не вижу. Неужели он на самом деле такой черствый? Иногда проблески заинтересованности и участия проявляются, но это все не то. Он словно делает свою работу, проявляя обо мне эту заботу и опеку, а так хочется окунуться в настоящий внутренний огонь, ощутить искреннее тепло «человеческих» чувств. – Я не собираюсь болеть.
- Иди сюда, - позвал он меня, быстро сокращая между нами дистанцию. Я пикнуть не успела, как меня бережно обняли и притянули к горячему телу. – Прости, - неожиданно выпалил он.