— Не так, — Ворон покачал головой. — Между нами нет зла. Что встали? Давайте, давайте, работайте. И девок из дома гоните. День короток.
Виталия прошла мимо меня, обдав горьковато-приторным ароматом духов и даже не удостоив взглядом, приблизилась к наставнику и, небрежно забросив руку ему на шею, прикоснулась своими губами к его щеке.
— Двадцать лет, Герхард, — немного укоризненно произнесла она. — Ни слуху, ни духу. Где ты был, Чернокрылый? Куда пропал?
— Я думал. Мысли — они столько времени занимают, что годы летят незаметно, — непривычно жестко ответил ей Ворон. — Ты же знаешь, Ви, наша последняя встреча оставила больше вопросов, чем ответов. И потом — какие двадцать лет? Мы виделись месяц назад.
— Встреча встрече рознь, — укоризненно произнесла магесса.
— Пошли, — дернула меня за рукав Рози. — Чего застыл? Или тебя так впечатлили прелести этой старухи?
— Я запомню эти слова, девочка, — не снимая руки с шеи наставника и даже не поворачивая головы, произнесла Виталия. — Герхард, все-таки ты неважный наставник. Ты должен был объяснить своим ученикам, что каждое произнесенное магом слово работает либо на него, либо против него.
— А ты думаешь, что я этого им не говорил? — язвительно заметил Ворон. — Но это такое поколение, что они слушают кого угодно, только не своего учителя. И потом — откуда им знать, что у тебя уникальный слух, особенно в тех случаях, когда это касается тебя лично.
— Счастье твоих учеников, что я не злопамятна, — мягко произнесла магесса. — И потом — я не убиваю детей, ты же знаешь, у меня мягкое сердце. А они у тебя совсем еще маленькие, от них пахнет материнским молоком.
— Виталия, мне известна цена всему тому, что ты говоришь, — рука наставника обняла стан женщины. — И мягкость твоего сердца мне тоже известна, равно как и твоя доброта. Но и ты знаешь, как я отношусь к тем, кто берет мое без спроса или, того хуже, ломает его. Ведь ты помнишь это, правда? Фон Рут, что ты застыл? Интересно послушать наши разговоры? Иди, работай!
А что, все так. Интересно. Вот только, заслушавшись, я не заметил, что остался один — все уже были при деле. Ребята тащили за забор пьяных солдат, слабо шевеливших руками и ногами, Магдалена, Эбердин и Гелла, вооружившись метелками, гоняли по двору визжащих шлюх, остальные орудовали в доме.
— Какой славный мальчуган, — Виталия окинула меня взглядом и у меня по животу растекся холод. — Симпатичный и вроде неглупый на вид. Как он, Ворон? Будет из него толк?
Ее глаза просто приковали меня к месту. Это была бездна, смотревшая на меня и не позволявшая даже на миг предположить, чего именно мне ждать от падения в нее. И ясно дававшая понять, что никуда мне от нее не деться.