– Почему? Почему так?
– Почему Эвелунрех так развлекаются? Потому что ищут свои сердца. Потому что никто им не помешает. Потому что могут.
– Это они убивают людей в горах?
– Да.
Она осмотрелась. Животное в соседнем боксе оказалось разодрано в клочья, двумя перегородками дальше кто-то повесил коня, перебросив веревку через стропила и подтянув ее настолько, чтобы передние ноги скакуна чуть-чуть не достигали земли. Лампу поставили так, чтобы свет падал на вываленный язык и отсверкивающие вываленные белки. В следующем загоне конь был жив, вот только кто-то так тесно обвязал ему морду, чтобы животное не могло издать ни звука, после чего – ослепил. Дагена выпрямилась и повела вокруг безумным взглядом. Пламя ламп задрожало, хотя его охраняли стеклянные колпаки. Кайлеан взглянула внимательней: вокруг амулетов и талисманов, камешков, ракушек и перьев начали собираться тени.
– Даг, сестра… нет. Не сейчас. Сделай то, что должна, но сохраняй силы для встречи с ними.
Это подействовало. Словно обещание, что кое-кому будет перерезана глотка.
Она указала на боксы по противоположной стороне. Там животные стояли не тронутые, выглядело так, что никто даже не пытался к ним приблизиться.
– А эти? Почему они оставили их живыми?
– Потому что. Потому что могут.
Ослепленный конь внезапно издал сдавленное фырканье и встал на колени, а потом завалился набок. Дагена старательно вытерла нож о шерсть животного, а тени вокруг некоторых из ее украшений налились глубокой чернотой.
Кайлеан глянула на Лайву. Ужас того, что творилось вокруг, казалось, нисколько до нее не доходил.
– Умирают последние из ее братьев и сестер. – В голосе Саинхи впервые появилась хоть какая-то эмоция. Глубокая, полная сочувствия печаль. – Вскоре она останется одна. Госпожа в Скрытом Замке не простит предательства ни одной из своих дочерей. Даже ее.
– А почему должна была бы простить?
Он вынырнул из темноты, в которой тонул другой конец конюшни. Среднего роста, в серой одежде, с отброшенным на спину капюшоном. Обычное лицо, светлая радужка, еще более светлые волосы.
– Ты, – он указал на служанку, – умрешь. Она, – старательно ухоженная ладонь устремилась к Дагене, – тоже. А наша пропавшая дочь и она пойдут со мною. Мать еще порадуется ее глазам.
Кайлеан поняла, что речь идет о ней. Что, проклятие, все они имеют к ее глазам?
– Умру, да? Так просто, словно речь идет о сломанной ветке?
Дагена закончила вытирать серый клинок и вышла из бокса. При виде ее усмешки Кайлеан чуть отступила. «Заметил ли он это? – промелькнуло у нее в голове. – Эту подернутую пурпуром тьму, которая обвивает черноволосую девушку».