– Она…
– Тихо, – Дагена прервала лейтенанта гневным шипением и склонилась к графине. – Сколько вас перешло? Сколько – на ту сторону?
– Двести семнадцать. Из моего Дома, все, кто поверил. Хорошо ли мы сделали, мать? – Лайва, плененная воспоминаниями, не отрывала взгляда от пальца, повисшего над кубком. – Это был единственный шанс, сказала Саинха, гуон-ве затрясся и треснул, сейчас или никогда… Нас разбросало, но мы думали, что так будет лучше. Я согласилась, чтобы мои везуре’х жили как настоящие люди… свободными… могли выбирать… иметь детей… а ты ведь послала за нами погоню… разве наш грех был настолько велик? Я должна была его убить, когда уходила, маленького каналоо… он знал мой… наш запах… знал следы нашего соэ’гуон… выслеживал одного за другим… все ближе… Я слишком поздно его убила.
Племенная колдунья отозвалась хриплым шепотом:
– С телом, верно? Вы переходили с телами. Душа за душу. Молодые и здоровые, а потому молодые и здоровые умирали. Зачем?
Легкая улыбка искривила губы Лайвы.
– Мечта, мать. У нас была мечта… Ты думала, что все позабыли? О небе, как светлые глаза, о законе на собственное тело, о взгляде, который не погружается в туман.
– Мать тебя любит.
Дворянка вздрогнула.
– Знаю… потому ты приказала убить Моахи, потому что не хватало тебе половины тела на стену красоты… Приказала проткнуть серебряной шпилькой живот с Дереном, хотела, чтобы Саинха перешла в Дом Трав… хотела, чтобы мой каналоо научился убивать, прежде чем ему исполнилось четыре года. Ты помнишь?
Все время, пока она говорила, взгляд ее не отрывался от пальца и повисшей на нем капле воды. Дагена не прерывала маскарад.
– Это все из любви.
– Любви… я верила в твою любовь… Спасенные Дети должны всегда быть тебе благодарны за эту любовь, верно? Но ты не знаешь, что и у нас тоже есть мечты… собственные легенды… нашептанные ночью под покрывалами… Даже если ты караешь тех, кого поймала за этими рассказами… И – знаешь… они оказались правдой… это место существует, я жила в нем… смотрела на тех людей… смеялась и плакала с ними… бойся их… бойся тех людей, которые видят…
– Страх не имеет значения, дочка. Важна правда. Что ты сделала со своим братом?
– Я убила. Когда он был близко, заманила его на башню и воткнула нож в спину. Но раньше… те стражники… Саинха говорила, что не было выбора. Они не сошли бы оттуда, каналоо должен был погибнуть, а там было единственное место, где я могла его повстречать без свидетелей. Он обрадовался. Я видела это в его глазах… но ему пришлось умереть. Он ведь вел эвелунрех и вех’заав