– Нет. А вы? Тоже нет?
– Нет. Уже месяц не подает признаков жизни. Но мы делаем что должно. А потому нынче я встану против двух Сынов Войны и попытаюсь их сдержать. Сдержать – не победить, потому что не верю в победу над ними с тем, что у меня есть.
Впервые он сказал это вслух.
– Я их не сумею победить, – продолжил кузнец через миг, – но смогу задержать.
– На сколько времени?
– Несколько дней… может дольше. Достаточно, чтобы остальные сошли с гор. Планы изменились…
Да. Так случается на войне. У тебя может быть прекраснейший план кампании, но противник никогда не делает того, чего ждешь ты. Кошкодур помнил это со времен войны, битвы за Меекхан и даже Долгой Погони. Ситуация на поле битвы менялась тогда каждый час, врага никогда не было там, где они надеялись, собственные отряды либо опаздывали, либо приходили слишком рано, один разрушенный мост мог решить судьбу всего сражения. Только те, кто знал о войне лишь из старинных книг, посвященных военному делу, полагали ее тем, что можно контролировать и планировать. Конечно же, когда писались эти книги, любое решение полководца можно было оправдать, объяснить и мотивировать.
Он лишь улыбнулся.
– Как долго мы планируем продержаться?
– Несколько дней. Дольше, если пробьемся к реке. Я не рискну переправляться с кочевниками на загривке, но Ласса тогда закроет нас хотя бы с одной стороны.
– И даст воду?
– Да. Даст воду.
Они обменялись взглядами. Оба были слишком стары, чтобы обманывать друг друга.
– А если не дойдешь до реки?
– Три дня. Если будем экономить, то и пять. Лошадям, которым не придется тянуть фургоны, уменьшим рацион. А люди выдержат дольше животных. Лагерь Ав’лерр должен уже сойти с гор, через два дня на возвышенности будут Саро’дех, через пять-шесть – остальные. Мы должны продержаться до этого времени.
Хотя план этот и выглядел рассудительно – потому что логичным казалось задержать силы обоих Сыновей Войны в этом месте и тем самым дать остальным Фургонщикам время на форсирование гор, – но Кошкодур предчувствовал, что речь идет о чем-то другом. Слишком сильной была ожесточенность, с какой верданно шли в эту битву. Ну и чересчур легко кочевники впустили их так глубоко на возвышенность. Они преодолели уже семьдесят миль, а единственным сопротивлением, на какое они натолкнулись, были небольшие патрули и не слишком многочисленные отряды, с которыми колесницы справлялись без особых проблем. Последние пару дней потери среди Волн не достигли и ста экипажей. Каждый, у кого были глаза, а в голове – разум вместо горсти-другой кровавого дерьма, знал, что их завлекают в ловушку. Может, у кочевников был именно такой план – втянуть лагеря по одному в глубь возвышенности и ликвидировать их один за другим, по очереди. Возможно, они надеялись на жажду и проблему с водой: если весна окажется настолько же жаркой, как и предыдущее лето, се-кохландийцам достаточно будет просто отступать, отравляя источники и удерживая верданно подальше от больших рек. А может, речь шла еще и о чем-то другом.