– Вот и тебе туда же надо, – произносит Жаров. – В Индонезию. А ты войну какую-то придумал. Не сходи с ума.
– Постараюсь, – отвечает Знаев. – Передавай привет жене. Как она, кстати?
– Терпимо, – говорит Жаров, и вдруг его загорелая физиономия альфа-самца и воина искажается обидой. – Вчера едва не подрались. Десять раз ей говорил, не покупай деревянные ложки! Их нельзя мыть в посудомоечной машине! Она покупает. Приходится мыть самому.
– Деревянные ложки? – уточняет Знаев.
– Она считает, что деревянная посуда экологичнее. И вот, значит, у меня есть посудомоечная машина, у меня есть домработница, и всё равно я каждый вечер лично вот этими самыми руками отмываю деревянные ложки!
– В семейной жизни есть масса преимуществ, – возражает Знаев.
– Согласен, – без энтузиазма отвечает друг, поворачивает ключ и уезжает.
Герман Жаров на пять лет моложе Знаева.
На две головы выше Знаева, вдвое тяжелее Знаева, в три раза сильней физически, в пять раз громогласней и улыбчивей. И в десять раз проще смотрит на жизнь.
В середине нулевых, во времена «уверенного экономического подъёма», они близко дружили. Понимали друг друга с полуслова.
Их объединяло раздражение, неудовлетворённость, разочарование. Вяжущий вкус плодов победы.
Деньги были сделаны. Дома и квартиры куплены. Дети выросли в смышлёных подростков. Надёжные жёны – умные, сексуальные, полностью лишённые каких бы то ни было романтических иллюзий, – умело управляли налаженными хозяйствами. Но само вещество жизни почему-то изменилось в худшую сторону.
Плоды победы хрустели на зубах, как горькая репа.
Они летали в Дахаб нырять с аквалангом, они летали на Тенерифе гонять на досках, но обоих не покидало ощущение, что главное проходит мимо. Что-то не так, что-то недополучено, понимали они. И однажды, надравшись ледяным красным вином в баре близ пляжа Эспиньо, Португалия, Герман Жаров сформулировал: жить надо так, как будто каждый день – последний.
Это был их план.
Жизнь одна, и она коротка, и деньги – не главное.
Оба, не сговариваясь, почти одновременно – в течение года – развелись с жёнами, оставив им депозиты и недвижимые квадратные метры.
Оба, не сговариваясь, отложили огромные суммы для оплаты обучения подрастающих сыновей в лучших университетах.
Жаров прочил своего отпрыска в спортивную медицину. Знаев подумывал насчёт Института стран Азии и Африки.
Перелёты к сливочным берегам тёплых морей и океанов обходились недёшево, дети имели отличный аппетит, работать приходилось много. Со временем Жаров стал значительно меньше путешествовать, но пить – значительно больше. Регулярно дрались, специально для этого ходили в ночные клубы и задирали нетрезвую молодёжь, или гоняли на машине по ночной Москве, провоцируя дорожные конфликты и потасовки; однажды Жаров получил резиновую пулю в бедро.