– Рина! Рина! Очнись!
– Ооо… – простонала я, поворачиваясь на другой бок. Я чувствовала, как он приблизился ко мне, а его дыхание согревало кожу в вырезе рубашки. Рука скользнула от груди выше, дотронувшись до моей шеи, а потом его палец остановился на моих губах, очерчивая нежно их контур. Я замерла, делая вид, что ничего не чувствую, хотя внутри меня боролись за место под солнцем мои ощущения. От руки исходила энергия, но не тепло, а нечто волшебное, не поддающееся описанию. Пальцы двинулись дальше, гладя скулу, и замерли в ямочке около уха.
– Рина! – другой рукой я получила лёгкий шлепок по второй щеке, и резко открыла глаза.
– Спасибо! А по-хорошему нельзя? – я попыталась подняться, стараясь не показывать, что слышала предыдущие слова.
– Можно. Но на тебя только это действует.
Я приподнялась, рассматривая последствия того, что только что здесь творилось. Свет появился, тихий, моргающий, бледно-зеленоватый, но тем не менее это был тот же лабиринт. В стенах расползались трещины, длиной по несколько метров каждая, одна мраморная чёрная колонна была свалена и лежала поперёк зала, а потолок в месте, где она была закреплена, угрожающе накренился. Выбитые камни в полу, разбросанные вокруг, дополняли картину. А в центре этого всего лежал некто в белых одеяниях, весь белоснежно белый, как статуя. Лишь на груди сквозь ткань было видно подсыхающее пятно бурой крови.
– Дэн, а это кто? – спросила я, поняв, что мой голос дрожит.
Он отдалился от меня и повернулся, рассматривая тело.
– Так это и есть тот неар. Тот, кто хотел убить меня. если бы ты не появилась вовремя, ещё немного и тут лежал бы я.
– Кто он? – испуганно спросила я.
– Он такой же заключённый, как и я. Анмгрин. Дух света. Рина! Как мне сделать так, чтобы ты больше не исчезла? – он говорил об этом как-то спокойно. Подумаешь, убил некоего Амгрина за то, что он мешал ему пройти. Противостояние высших. Почему для него всё так просто?
– И чегой-то ты надумал сократить моё имя? – решила я перевести тему. Я вдруг увидела краем глаза, как труп просто испаряется, будто уходит в стены и в потолок, будто его высасывает само помещение, этот зелёный зал. Я передёрнулась от ужаса, что такое могло произойти с нами. Ещё немного – и он просто исчез. Но Дэн не обратил на это внимание, считая порядком вещей. Зато не преминул ответить на мой вопрос.
– Ты знаешь, я так подумал, почему я должен коверкать язык, выговаривая твоё полное имя, потому, что этого хочется тебе. Ведь я же не возмущаюсь, что ты сократила моё, – он произнёс это абсолютно серьёзным тоном. Что мне даже стало не по себе, хотя совесть по поводу сокращения его высочайшего титула вовсе не замучила.