Довольный Кротов махнул мне рукой, но тут между нами стал Клумов, и операция началась.
Профессор прижал плотно к лицу маску с хлороформом. В порыве ненависти я попытался расцарапать лицо Клумова, но оно начало двоиться. Отяжелевшие руки не отрывались от стола. Все начало растворяться и, наконец, исчезло. Вот она – Смерть…
… Постепенно, из небытия, стали вырисовываться контуры человека. Что за чушь? Неужели загробный мир не миф? Медленно проявились черты лица, и я узнал Клумова.
– С пробуждением, – произнес он.
– У-у, сволочь, – с трудом просипел я.
– Ну вот. Значит, пришел в себя, – Улыбнулся Клумов и дальше произнес такое, что я лишился дара речи. Это был пароль. Пароль известный только моему наблюдателю.
Наконец я пришел в себя и ответил условную фразу.
– Молодец, – Клумов мне улыбнулся. – Взгляни туда. – И он кивнул головой в сторону.
Там, на каталке, лежало тело Антона Волка. Остекленевшие глаза были устремлены сквозь меня в бесконечность. Мое тело невольно покрылось пупырышками озноба.
– Теперь вы – Кротов, а на нем ваша маска.
Клумов поднес ко мне зеркало. В зеркале я действительно увидел ошарашенного вестью Кротова. На голом боку алел огромный шрам. Я удивленно взглянул на профессора.
– Это только камуфляж, – ответил он. – Такой же, как и ваше лицо. Спасая вас, мы пошли на нарушение инструкции по конспирации. Но вы вели себя достойно, и мы решились. Вам просто повезло. Кротову пришла в голову изумительная идея воспользоваться именно вашей печенью. А теперь ему придется вместо вас рассеяться дымом в небесах. – И Клумов равнодушно взглянул на безжизненное тело на каталке.
– Ваше задание несколько изменится, – добавил Клумов− наблюдатель. – Я все объясню несколько позже. Сейчас ваша задача: разыгрывать больного. Теоретически, вам даже смеяться после операции больно.
И за этим последовала инструкция моего поведения. Я краем уха следил за речью наблюдателя и помимо воли счастливо улыбался. Не знаю, сколько еще мне встречать рассветов, но у меня есть еще один. И это прекрасно. Жизнь и борьба продолжаются.