Хотя Германия в течение первых недель или десяти дней после потсдамских разговоров имела об ультиматуме сведения, которые мы только что указали, но все же в Берлине считали эту информацию недостаточно определенной. Поэтому после 14 июля Германия снова неоднократно обращалась к Австрии с запросами относительно ультиматума, чтобы в точности узнать его условия и подготовить общественное мнение в пользу «локализации». 17 июля Ягов хотя и соглашался, что планы Берхтольда могут подвергнуться изменению в зависимости от хода событий, но указал, что «он имеет в виду общий характер требований, включая сюда и вопросы территории».
Поэтому Ягов поручил германскому послу в Вене получить информацию по этому вопросу, а также узнать, «куда нас это может завести». Наконец 20 июля он снова писал:
«Для подготовки общественного мнения нам чрезвычайно важно заблаговременно получить точные сведения не только о содержании ноты, но также о дне и часе ее опубликования. Ответьте по телеграфу».
Но теперь Берхтольд уже не обращал внимания на эти требования, и Германии не удалось ничего узнать, за исключением даты предъявления ультиматума и того, что Берхтольд упорно отвергает совет Германии относительно Италии.
Германское Министерство иностранных дел обратилось за информацией также к австрийскому послу в Берлине. Согласно инструкции, Сегени должен был показать ультиматум только 24 июля, то есть на другой день после того, как он будет предъявлен в Белграде. Но Сегени сам нашел нужным протелеграфировать Берхтольду, что он считает безусловно необходимым немедленно информировать германское правительство самым секретным образом, то есть еще до того, как будут поставлены в известность другие державы.
В письме, отправленном в тот же день, он писал:
«Ягов дал мне ясно понять, что Германия, разумеется, будет нас поддерживать безоговорочно и со всей своей мощью, но именно поэтому для нее чрезвычайно важно быть своевременно поставленной в известность относительно того, куда ведет наш путь».
Поэтому на следующий день, 22 июля, Берхтольд наконец дал согласие, и тогда Сегени показал Ягову текст ультиматума. Прочитав его в среду вечером 22 июля, Ягов сказал Сегени, что, по его мнению, ультиматум чрезвычайно резок и слишком далеко заходит в своих требованиях. Он упрекал австрийского посла за то, что он сделал свое сообщение лишь в последний момент. Сегени отвечал, что ничего уже предпринять нельзя, так как ультиматум отправлен в Белград, он будет там вручен на следующее утро и одновременно официально опубликован венским телеграфным агентством