Я кивал головой и быстро записывал этот странный рассказ.
– Не верите, что такое бывает?
– Верю.
Когда слушаешь человека, когда записываешь с его слов историю, верить – единственный выход. Иначе рассказ немедленно оборвётся.
Прошло немало времени. Я уже почти забыл о том большепольском рыбаке, который подсмотрел случайно, как промышлял на Юронге старый мариец. Но история вспомнилась, когда я изучал в областной библиотеке редкую старую книгу – сочинение помещика графа Николая Сергеевича Толстого, который жил на севере Нижегородской губернии и в 50-х годах XIX века писал очерки о тех местах, которые ему были хорошо знакомы. Это самый первый печатный краеведческий труд на нижегородской земле. Местный граф Толстой приходился троюродным братом великому писателю и тоже, судя по фотографии, имел очень представительную бороду. Но его книга «Заволжская часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии», выпущенная в Москве в 1859 году, – трудно назвать простым чтением не потому, что диалектика души – штука сложная. Книга получилась сразу обо всём. Она безо всякого особого порядка то рассказывает о тайге и страшных лесных пожарах, то о раскольниках, которые скрываются где-то в самой глуши в землянках, то об охоте и рыбалке, то о безобразных нравах крепостников прошлого – для автора – XVIII века (он-то сам был помещик просвещённый, гуманный!). Между размышлениями, так ли семёновские мужики рубят для своих поделок берёзы и какие плохие дороги связывают Поволжье с Поветлужьем, обнаружилось в книге любопытное замечание. Оказывается, традиционно полтора века назад на Ветлуге ловили рыбу довольно необычным способом. Вначале собирали в тайге семена одного известного местным жителям растения (Толстой приводит его латинское название, но – для неспециалиста это пустое: номенклатура в ботанике за это время уже поменялась, и разобраться сможет только сведущий в истории этой науки человек). Затем семена закатывали в хлебный мякиш и кидали в воду как приманку. Рыба, отведав её, «дурела» и через десяток минут начинала выпрыгивать «подышать свежим воздухом». Тут-то её, родимую, и прибирали к рукам.
Вот он – секрет «колдовства» того марийского рыбака. Он просто помнил то, что прекрасно знали его предки.
Толстой считал способ, как минимум, варварским по отношению к добыче и опасным: так и всю рыбу в реке можно переловить!
Но судя по рассказу молодого человека из Большого Поля, дед Лапшин не имел такого коварного намерения. И даже наоборот, с самого начала ограничил себя в улове. Необычная приманка давала возможность уже перед рыбалкой «заказать» нужное количество рыбы. А сам способ её ловли не был таким жестоким, как обычный, на удочку. Представьте себе на минуту: вы заглотили что-то вкусное вместе с крючком, он зацепился за внутренности, и теперь железо причиняет невероятную боль и тянет вас куда-то вверх… Да нет же, старик Лапшин не возьмёт ничего лишнего и никого не будет мучить напрасно.