– Что случилось, милый?– спросила она. Тепло родного человека, вставшего с постели, передалось мужу. Обняв ее, он долго стоял, впитывая в себя силы, исходящие от жены.
– Лучше не спрашивай,– слабым голосом, помедлив, ответил Михаил.– Скажи лучше, что случилось с Николаем Самопаловым? Где он?
– С ним?– спросила удивленно жена.– Ничего не случилось. По конкурсу он получил кафедру в университете и два дня назад уехал за тридевять земель в тьму тараканью, поближе к китайской границе. Его торжественно проводили всем институтом. На днях, на новое местожительство к нему, с нажитым скарбом перебираются жена с сыном. У тебя в запасе достаточно времени, чтобы через нее передать привет другу… И это всё, что волнует тебя?– спросила она.
Она не преминула напомнить о себе и еще раз высказаться, что не следует забывать о ней ни при каких обстоятельствах.
– Я всё подробно расскажу,– успокаивая жену, пообещал Михаил.
Сидя за ужином, он рассказал о своих злоключениях, в том числе и о грозящей Николаю опасности, о которой незамедлительно следовало предупредить.
– Ложись спать и ни о чём не думай,– предложила жена.– Утро вечера мудренее. Выспись, отдохни, а завтра мы что-нибудь придумаем.
На следующий день Михаил проснулся поздним утром, если и не полный сил, то, во всяком случае, с чувством свежести. Жена хлопотала на кухне. Михаил встал и, накинув халат, пошлёпал в шлёпанцах на запах кофе. Жена уже успела позавтракать. За компанию она присела напротив и, не притрагиваясь к еде, с участием смотрела на мужа. Утолив первый голод, Михаил оторвал взгляд от тарелки. Заглядывая ему в глаза, жена предложила забыть пережитое и никому не рассказывать о побеге из мест не столь отдалённых. Предложение: больше никогда не вспоминать о треволнениях, связанных с пребыванием в лагере по нелепой ошибке вместо Николая, который не подозревает о злоключениях друга и которого, вряд ли, теперь тронут в новом месте, уехавшим за тридевять земель,– показалось заманчивым.
– Вместо рассказа, в который трудно поверить нормальным людям,– заключила она,– следует сообщить жене Самопалова, что тебя ночью посетило видение, угрожающее Николаю, а поймёт она и сделает ли правильные выводы, это её забота.
Поразмыслив, Михаил согласился с доводами разумной жены. Он привстал, подымаясь с кресла и опершись о подлокотники, проснулся.
Михаил открыл глаза и обнаружил себя сидящим в кресле, сжимавшим кистями рук мягкие подлокотники. Вытянутые ноги по-прежнему покоились, как и до сна, под столешницей на подставке, предусмотренной заботливыми древними мастерами, знавшими толк в комфорте и отдыхе. На столе горела электрическая медная лампа с зеленным абажуром, выполненная под старину. На двух страницах раскрытого тома «Всемирной истории», покоившегося на столешнице, описывалась история о хитром хане. Загромождённая массивной мебелью комната, навеявшая увиденный сон, продолжала излучать флюиды прошлого. Из кухни, через полуоткрытую дверь, запахло кофе, предвестник обеда. Михаил попытался всмотреться в пространство перед собой, могущее многое объяснить, воспроизведя запечатленные в прошлом события, которые, уходя в небытие, никуда не исчезают и которые всплывают в зависимости от способности субъекта считывать информацию. Вещи, старые фотографии и стены, без сомнения, могут многое рассказать, каждое о своём. Стоящий в углу книжный шкаф полон энциклопедических знаний о людях и животных. Спёртый воздух внутри него готов поделиться рассказами, не поместившимися в опубликованные издания. По примыкающему к шкафу комоду, построившись по росту и трубя во всю силу, возглавляемые вожаком, шли в поход чёрные слоны из чёрного дерева. Впереди размеренно шагали мощные взрослые особи, недосягаемые для врагов и имевшие большие сердца, превышающие физические. За ними, семеня, ели поспевали представители молодого поколения, имевшие крепкие натуральные белые бивни из слоновой кости, как у сородичей. Вожак знал увлекательные истории о передвижении стаи по джунглям и уверенно вел за собой сородичей. Михаил вспомнил о внутреннем содержании комода, где за истрепанной дверцей хранилось несметное количество спичечных коробков, пачки соли и сахара и многочисленные продукты в металлических банках с фабричными этикетками, которые периодически съедались и пополнялись вновь. Неприкосновенный запас восполнялся в соответствии с утверждённым графиком и был рассчитан на случай третьей мировой войны. Среди наклеек на банках выделялось слово «изюм», написанное от руки.