На подарок судьбы Анатолий не мог рассчитать каждый раз. Сегодня экзамен выдался серьезным и жестким. Дождавшись своей очереди, он подсел к столу Дмитрия Никаноровича. Ответы на первые два вопроса не вызвали замечаний у профессора. Третьим вопросом значился основной закон поступательного движения. Оставшись довольным ответом на первые два вопроса, профессор взял листок с записями по третьему вопросу и перевернул его к себе. Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить суть. Все было ясно без слов.
– Прочтите закон поступательного движения, предложил профессор, – прозвучавший как дополнительный вопрос.
Анатолий понял, что экзамен закончился. Оставалось только прочесть закон.
– Dk по dt равняется главному вектору F всех внешних сил, приложенных к системе,– коротко ответил студент.
– Что означает выражение dk по dt?– уточнил профессор.
– Количество движения материальной точки или системы точек ко времени,– объяснил студент.
Преподавателя не удовлетворил ответ.
– Не вы создавали закон,– сказал он.– Будьте любезны произнести его так, как он написан в учебнике.
Анатолий, как зацикленный, пробубнил ещё несколько раз подряд: dk по dt равняется главному вектору F. Дмитрий Никанорович взял со стола зачетку, выжидающе посмотрел на Анатолия и продекламировал закон так, как читал его на лекции, выделяя каждое слово, словно смотрел в раскрытый учебник, после чего поставил в зачётке оценку «хорошо» и расписался. С лёгким чувством удачи Анатолий покинул аудиторию. Почти
следом за ним в коридор выскочила раскрасневшаяся Маргарита.
– Что случилось?– удивился Анатолий.
– Не спрашивай!– закрыла лицо руками дочь профессора.– Он не стал меня даже слушать. Ты такая же дура, как и твоя мать,– сказал он и выбросил зачётку в окно.
Однокурсники прижались к стенам, уступая ей дорогу, а она, заплаканная, побежала вместе с Толей искать зачетку в палисаднике.
Я ПЛАНОВ НАШИХ ЛЮБЛЮ ГРОМАДЬЁ
Сразу после директорского совещания профессор Невыездной поспешил в кабинет и вызвал к себе сотрудника лаборатории Михаила Валерьяновича, чтобы рассказать о совещании и обсудить с ним животрепещущие вопросы. Выждав, пока тот устроится, руководитель лаборатории призвал сосредоточиться.
– У нас начинается новая интересная игра,– заявил он и для наглядности потряс над головой папкой с бумагами, после чего положил её перед собой, высвободив место на столе, заваленное отчётами и книгами,– министерством спущены в институт исходные бланки для составления перспективных планов развития, рассчитанных на двадцать лет вперед. Эту нелёгкую работу предстоит осуществить и нашей лаборатории. Профессор, изображая мальчика, беспечно вращающегося в крутящемся кресле, облокотившись о подлокотники, резко встал на ноги и снова сел, отчего сидение издало возмущение при выходе воздуха из пор. Положив ладонь левой руки на висок и щеку и, удерживая кистью руки наклоненную голову, стал сосредоточенно смотреть на стол. Затем раскрыл папку, вытащил из неё стопку скреплённых листков и углубился в их изучение. Шариковая ручка, зажатая в правой руке, медленно скользила по верхней печатной строчке. Михаил, сидящий напротив, следуя примеру шефа, вытянул голову и с интересом поглядывал на лежащие бумаги. Подчеркнув слова: министерство, лаборатория и перспективный план, руководитель лаборатории, перешел ко второй странице. Пробежав ее глазами, не стал утруждать себя дальнейшим просмотром и с лёгкостью, с какой переводят стрелки на путях, переадресовал полученные материалы сотруднику с резолюцией, написанной наискосок крупными буквами: М.В. Петрову. ПРОШУ ВЫПОЛНИТЬ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ НЕДЕЛЬ,– а на словах объяснил, что подобную серьёзную работу, не терпящую отлагательств, он может поручить исключительно человеку, владеющему инженерными расчётами и находящемуся в курсе всех последних разработок лаборатории. Михаил, знавший тайный смысл наискосок написанной резолюции, напоминающей о субординации, и понявший, что на него возлагается груз неинтересной работы, не связанной с прямыми обязанностями, захотел опротестовать решение, но многолетний опыт совместной работы подсказывал ему, что из его затеи ничего вразумительного не получится. Поэтому он тяжело вздохнул и от безысходности опустил голову, принимая на себя неблагодарный труд, связанный с потерей времени, а профессор, довольный собой, уткнулся в первый попавшийся отчёт, лежащий на столе, как бы говоря, что разговор закончен.