Вскоре оперативные мероприятия в здании возобновились. Монотонно бубнил голос начальника. Но вот омоновцы вышли из церкви, и я услышал:
– Говорю, поднимайтесь по лестнице и осмотрите, – ворчал начальник.
Все стихло, и через минуту – хохот:
– Ну, как ты?! Крепко стукнулся?! Ступеньки же сгнили в пазах…
Потом что-то стукнуло надо мной о кровельное железо и покатилось по крыше. И сразу же раз за разом еще прогрохотало в других местах. Спецназ решил взбираться снаружи. Это гремели их кошки, брошенные за веревки снизу.
Надо мной, пыхтя и перебирая веревку, поднялся наверх один из них и пошел, гремя жестью. Остальные приближались с других сторон. И сразу же, почти что над самым ухом:
– Говорят ему: никого нету, так нет. Вперед! Давай – и все тут. Баран упрямый.
– Они там все такие, в УВД, – оживился другой голос. – Тут даже и следов-то нет никаких. Вот я наступил, и след мой видно, а больше здесь никаких следов.
– Точно, – согласился другой. – Следов здесь нет…
Их действительно не могло быть, потому что моя обувь вообще не имела рисунка и не разрушала поверхность.
Омоновцы перелезли через проемы на колокольню, уселись на ступеньки и принялись курить, часто сплевывая.
– Посидим здесь, отдохнем, а потом спустимся, – сказал один. – Нечего там делать.
– Конечно, – подтвердил другой.
Запах дыма достигал моей ниши.
– Окончу институт, уйду из ОМОНа, – вновь сказал один.
– Нечего здесь делать, – согласился другой. – Кинет, например, гранату тот дурачок, и нас на кусочки…
– Идем, Славик. Доложим барану… Не помню, чтобы по таким делам бросали ОМОН. Нормальное преступление – и на тебе. Чуть ли не войсковая операция. Что-то тут не то. Может, действительно учения?
– А боеприпасы тогда для чего?…
Голоса постепенно удалились. Спуск омоновцев произошел где-то по восточной стороне – там, где когда-то помещался алтарь.
Раздалась продолжительная сирена. Командир внизу приказал строиться: куратор из УВД требовал официального доклада.
– Смирно! Равнение на середину! Товарищ подполковник, в результате проведенной операции бежавший преступник не обнаружен… Служебная собака Нельма сбежала… У нее течка…
– Вольно, – бросил куратор.
– Вольно, – повторил приказание командир.
– Поставьте пост наблюдения из двух человек. Остальных в лагерь…
И вот уже несколько часов подряд я торчу в щели, не зная, что предпринять. Несмотря на вечернее время, здесь очень жарко и душно. Именно в таких условиях происходит мумизация трупа, когда человек, застряв где-нибудь на чердаке и погибнув от голода, вопреки общим правилам, начинает сохнуть. Возникает мумия. Не хотелось бы ею быть. Это сколько торчать здесь придется, пока тебя похоронят. Церковь могут вновь отреставрировать и закрыть. В таком виде, возможно, она простоит века. Потом ее все-таки снесут или она сама свалится в яр, и при этом выпадет из укрытия легкая и страшная мумия.