Заря заметно прибавилась. Вот и восточный карниз – довольно широкая наклонная площадка.
Опустившись на четвереньки у самого края, я попытался выудить гвоздь из гнезда, подцепив его лезвием ножа, и это удалось: старая древесина не держала в себе металл. Вращая гвоздь, я вынул его из гнезда, вставил вместо него один из концов скобы и, вращая вдоль оси, вогнал как можно глубже. Скоба свисала с карниза почти наполовину своей длины. За нее можно было держаться.
Держась одной рукой за скобу, а второй за гребень кровли, я опустился ногами вниз. Рубашка на животе задралась и мешала, и тут я окончательно сполз с карниза. Скоба прогнулась, руки скользили, зато виден был угол, срубленный «в охряпку». Качнув телом, я ухватил стопами концы бревен и успокоился: осталось перенести к ним по очереди каждую руку. Вцепившись обеими руками в угол сруба, словно паразит в добычу, я стал спускаться и вскоре уже стоял на земле.
Сбоку от церкви, возле столетней ели, темнели гранитом могилы Векшиных. Почетный гражданин вряд ли предполагал, что в будущем кто-то найдет здесь свое убежище. Оглядываясь, я устремился к косогору. Осталось спуститься вниз и забрать тулуп.
Меховое изделие висело на прежнем месте. Я сдернул его с сучка и, перекинув через руку, спустился к болоту. В предутреннее время остро пахло коноплей, крапивой и лопухами. Ноги в росе сразу вымокли. Раздвигая двухметровые заросли, я приблизился к реке: на берегу вверх дном лежал обласок – долбленая лодочка, привязанная тонкой цепью к торчащему из земли тросу. Казалось, долбленки – это уже история. Но вот смотри же: лежит себе обласочек. Бери и плыви. Понадобится весло. Да еще эта цепь. Не зубами же ее перекусывать.
Обласок весь в металлических заплатах. Суденышко доживало век. Его жалкий вид наверняка отталкивал от себя любителей прибрать к рукам чужое. Да и где его можно использовать, если только не здесь, на тихой воде.
Перевернув его кверху бортами, я ничего под ним не обнаружил, кроме куска истрепанного брезента. Поперек лодки располагалось обычное сиденье в виде доски. Цепь крепилась к стальной поперечине в носу. Весла под лодкой не оказалось. Придется идти за брошенной впопыхах лопатой.
Отыскав лопату, я вернулся к берегу. Оставалось освободить лодку от металлических пут. Уцепившись за корму, я подтянул обласок к воде. Длинная цепь позволяла это сделать. Цепь была еще свободной. Войдя в воду, я потянул обласок за собой. Он послушно опустился в реку и закачался. Я вернул его обратно к берегу и с силой дернул в сторону реки. Конец цепи, тихо звякнув, с выдранной из древесины перекладиной упал в воду.