Смирнов толкнул дверь соседской квартиры и совсем не удивился тому, что она не заперта. Федотов часто оставлял дверь открытой, мотивируя это тем, что все люди — братья и братки, дескать, красть у своих не будут.
В ванной слышался шум воды. Смирнов прошел по коридору, заглянул на кухню. На столе стояла непочатая бутылка водки, рядом лежал пакет с копченой рыбой.
— Какое изобилие! — удивился Андрей и вернулся к ванной. Постучал. — Эй, ты там не утонул?
— Андрюх, ты? — прокричал Федотов. — Погоди, сейчас выйду!
Через несколько минут на кухне появился завернутый в полотенце Федотов. Вода капала с его волос и стекала по лицу. Он прошлепал по грязному полу босыми пятками, пожал Андрею руку и шлепнулся рядом на табуретку.
— Устал, — пожаловался он. — Всю ночь работал. Спина разламывается. Несколько часов посплю, потом опять на рудники.
Федотов открыл бутылку водки, нашел рюмки.
— Ты пить будешь?
Смирнов отрицательно покачал головой.
— А тебя давно не было видно, — заметил Федотов, опрокидывая в рот водку и руками отрывая кусок от копченой скумбрии. — Зазнался на новой работе. Персональную «Волгу» еще не получил?
— Я оттуда ушел. — Смирнов с сомнением посмотрел на рыбу. — Сейчас временно без работы. А ты-то где?
— Я тоже ушел из автосервиса, — прочавкал Федотов. — Начальство не одобряло излишества моего досуга, так сказать. Хочу быть независимым. Ты рыбу-то бери, угощайся. Рыба хорошая, — продолжал Федотов.
— Как-то она странно пахнет.
— Да ладно. Немножко просроченная. Но от запаха еще никто не умирал.
Смирнов решил с этим не спорить, но от рыбы отказался.
— Работа — неделю работаешь, неделю отдых, Но иногда случаются авралы. Вот вчера пришлось сутки пахать, даже не спал…
Смирнов смотрел на соседа и думал, что все это символично. Если он не уедет в Тольятти, ему придется пойти к Федотову и просить, чтобы тот его трудоустроил.
— Независимость — это хорошо, это главное, — задумчиво покачал он головой. — А можно будет туда устроиться?
— По моей протекции — запросто! — гордо сказал Федотов и опрокинул еще рюмку. — Ты тут можешь посидеть, а я пошел спать. Иначе еще один аврал я не переживу.
— Нет, мне нужно идти, — поднялся Смирнов. — Может, увидимся.
— А как насчет рынка?
— Посмотрим. Там будет видно…
…Наташа вышла из учительской красная. Такого унижения она не испытывала давно.
Началось все с того, что перед третьим уроком к ней зашла Машка, учительница биологии. Вообще-то ее в школе называли, конечно, не Машка, а Мария Сергеевна, но Наташа в силу их приятельских отношений отчество сокращала.