Тело сдалось легко и сразу. Мышцы расслабились, веки сами сомкнулись. На сетчатке глаз всё ещё угасала картинка светлого пятна солнца, увиденного из-под мутной воды. Вырвавшиеся из открытого рта, пузыри мягко скользнули по шее, как бы погладив его на прощание. Вместе с остатками воздуха из организма ушла боль и озноб, стало легко и даже приятно.
Холодный ветер ударил пощёчиной в лицо. Изо рта и гортани выплеснулась вода. Мучительная рвота и кашель стали выкидывать из его тела заиленную воду. Вместе с воздухом в тело снова вернулась мучительная боль.
– Ну чего, сучёнок? Сбежать надумал? Херушки тебе! Сейчас мы тебя по-полной оприходуем.
Сильные руки потащили Кощея за волосы на берег. Огненная боль прожгла икру.
– Стой, – услышал Кощей сквозь огненную боль. – Ты ему сейчас ногу оторвёшь. Э, хохол, клешню мутанту отрежь.
Раздались пара громких выстрелов и всплески воды.
– Ты чего, дура, делаешь? Я же сказал отрезать. Пуля в воде энергию теряет. Ещё пленного покалечишь.
Его ногу задёргали, огненная боль уже стала далёкой и не страшной. Сейчас Кощей должен был потерять сознание, но ногу трясти перестали, боль стала меньше. В полубессознательном состоянии его перетащили на берег и бросили на молодую травку около больших чёрных колёс.
В зоне видимости приоткрытых глаз бросили тушу оборотня. Сквозь распахнутые челюсти была видна сквозная дырка в гортани морфа, через которую пробивался солнечный свет. Пуля крупного калибра вошла в открытую пасть Миши Тена и разнесла в мелкие осколки всю черепную коробку. Последнее что увидел Кощей это были добротные армейские ботинки пред его глазами.
На этом весь окружающий мир и все его ощущения погасли. Кощей провалился в непроглядную бесшумную темень.
Глава 8. На волю
Темнота. Вязкое, пронизывающее отсутствие света, такое же цельное и монолитное, как кусок графита. Ни единого лучика, ни малейшей искорки, только царящее непроглядная тьма. Не было даже невидимого инфракрасного света, и откуда ему взяться если нет тёплых предметов, которые могли бы его излучать. Наверное, также темно было во чреве египетских пирамид до тех пор, пока туда не проникли грабители или археологи. Хотя, по сути нет никакой разницы между первыми и вторыми. Нельзя беспокоить мёртвых. Как бы себя чувствовали те самые учёные-археологи, если к ним домой вдруг заявилась высохшая мумия и начала вытаскивать телевизоры, кофеварки и цветы с подоконников?
А чернота вокруг была именно мертвенная, гробовая. В такой темноте резко обостряются все чувства.
Пальцы скользят по шершавой бетонной поверхности. Под подушечками бегут рельефные русты, оставшиеся от деревянной опалубки, попадаются горизонтальные щербатые наплывы цемента. Монолитная бетонная колонна сечением метр на метр может запросто поспорить с титаническими мегалитами эпохи каменного века.