Еда в гнезде была преимущественно старой, но пригодной в пищу и питательной. Тупыезомбаки существенно проредили количество запасов. Это было плохо. Морф вышел из дверей подъезда под открытое небо. Ему пришлось пробежаться по его территории для того, чтобы освободить двор от забрёдших туда зомби. Новая кормушка была неплохой. Пусть она существенно уступала его первой кормушке, но замкнутый двор и пища в гнезде морфов заставили Кызю проникнуться симпатией к этому месту.
Он продолжил своё обследование, изучая другие подъезды. Конечно, он искал еду, но еды не было. Повсюду были видны следы пребывания человека. Люди здесь укреплялись основательно, рассчитывая на длительную оборону. Кызя находил запасы провизии и оружие, оборудованные огневые точки и систему внутренней связи из проводов и старых телефонных трубок. Но везде были видны следы паники. Люди тогда бежали по лестницам вниз, теряли вещи, падали, разбивались. Что их заставило так спешно покидать свою цитадель?
Ему было любопытно, что случилось здесь ранее, но не более того. На скорую руку обшарив несколько подъездов, Кызя не нашёл другой еды. Её тут не было. Большого морфа это начинало злить. Настоящий голод был ещё далеко, но пища в гнезде рано или поздно закончится.
Спустившись во двор после очередной безрезультатной попытки найти пропитание, Кызя увидел ещё одну тварь, претендующую на его кормушку. Нелепая вытянутая фигура колыхалась как раз в центре двора. Ищущий кормёжку, урод излучал волны колючего голода. Кызя встал на четыре лапы, опустил тело как можно ниже и, чертя брюхом по асфальту, двинулся по дуге в обход к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устроит ему торжественный приём. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться.
На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть вовнутрь.
Теперь Кызя мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть, человек, из которого получилось это нелепое чудо, при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъели или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причём вытянулись не только бедра, но и голени, и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые крепкими сухими мышцами, похожими на толстые верёвки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего. Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере, их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов.