– И чего это я тут распинаюсь? – сквозь смех и слезы прогоготал он.
Когда он успокоился, я стала рассказывать ему о нашей жизни. Многое он уже слышал, а многое, казалось, словно знал как часть себя – у него ведь тоже был свой дом, огород, а когда-то давно и живность водилась. Он поддакивал мне по ходу рассказа, соглашаясь с каждым словом. Особо его заинтересовал знаменитый яблочный пирог моей бабушки, который мы раньше даже на ярмарке продавали. Мне нестерпимо захотелось домой. Посидеть в маленьком темном подвале, когда рядом сидит твоя семья, когда мы все прижимались друг другу, и уже совсем не из-за страха или нехватки места, а просто потому, что мы любили это делать. Мортон своими ежедневными бурями сплотил нашу семью. Он же ее и разрушил. Не будь этой войны, Эстан и Парий не стали бы искать союзников, и не ходили бы по деревням в поисках теней, а значит, я все еще была бы дома, рядом с мамой, папой и бабушкой. И Нелт был бы в безопасности. Я вспомнила свое вчерашнее ранение, Парий едва не умер. Исцелили меня, значит рядом с ним никого не было. Он был абсолютно беспомощен, я ведь все это почувствовала! И если бы не наша связь, его бы уже не было… если бы не Наоки и Иван, нас обоих уже бы не стало.
– Амея, – тихонько позвал Иван.
Я подняла на него глаза.
– Ты чего замолчала, все нормально?
– Да, извини, задумалась. Давай, наверное, вернемся уже.
Мы собрали деньги в пакет, я взяла Ивана за руку и перенесла прямо в подъезд дома Кати, куда она зашла утром.
– О, это мы где? – не понял мужчина.
– Это ее подъезд, нам надо подняться на второй этаж.
– Откуда ты знаешь, что это ее подъезд? Мы же не пошли за ней…
– Вот ты умеешь вещи трансформировать, а я умею следить за людьми, не сходя с места.
Мужчина только понимающе кивнул, и мы поднялись наверх.
Я подошла к двери Катиной квартиры.
Настроив слух, я пронеслась сквозь закрытую металлическую дверь и прислушалась к тому, что происходило внутри. В одной из комнат я услышала слабое с хрипотцой дыхание, то и дело прерываемое кашлем. В другой комнате была сама Катя, она раздраженно шептала в телефон:
– Я не могу завтра выйти, она все еще сильно болеет. Не пойду к матери, Оля, ну найдите кого-нибудь. Не брошу же я ее одну!
Я тихонько постучала в дверь.
– Подожди, – зло шепнула она в трубку, – пришел кто-то.
Я слышала, как скрипнул стул, с которого она встала, и как она на цыпочках пробиралась мимо комнаты со спящим ребенком. Она замерла и тихонько посмотрела в глазок. Она не знала, но я ее тоже видела. Она отпрянула от двери, испуганно прижав руку ко рту. Потом она также на цыпочках пробралась обратно на кухню и села на стул.