Только на деле все наоборот.
– Ты разрушаешь последнее наследие и бизнес моей семьи, – заметила она. – Ты воплощение всего, что пошло не так. Когда мы потеряли «Бруэри», я утратила часть своей индивидуальности, и мне бы стоило ненавидеть тебя за это. Боже, как я хотела ненавидеть тебя!
О боже, неужели ее глаза повлажнели? Нет! Этого просто не может быть! Ни в бейсболе, ни в делах сердечных плакать нельзя! Никак! По крайней мере, не в ее сердечных делах, потому что сердце в них не участвовало.
Она никому об этом не говорила. И никто этого не понимал. Пока не явился Этан Логан, понявший суть дела и узнавший правду о ней.
– Ты можешь по-прежнему ненавидеть меня утром. Меньшего я не ожидаю, – вздохнул он.
– А как насчет сегодняшнего вечера?
Хорошо говорить, что она нравится ему сложной и неуправляемой. Но рано или поздно это сказывается на мужчине.
Он прижался к ней сильным теплым телом. Она знала: если сдастся первой и прильнет к нему, вдохнет его древесный аромат, то пропадет.
Она и так уже много потеряла. Может ли позволить себе потерять что-то еще?
Он провел пальцами по ее лицу, запустил руки в волосы, притянул ее к себе.
– Позволь мне любить тебя сегодня, Френсис. Только ты и я.
Это было реальным. Честным. Искренним, черт бы его побрал. Это правда. Да, он не лжет. Никакой лжи, никаких комплиментов, которые бы скрывали факты лучше, чем освещали. А для человека, не умеющего говорить милых безделиц, – это сладчайшая музыка для ушей.
Дверь позади них открылась.
Не выпуская руки Этана, Френсис шагнула к номеру. Он отпер дверь и втащил ее внутрь.
– Утром ты мне перестанешь нравиться, – сообщила она дрожащим голосом, когда он развязал пояс и стащил с нее пальто.
– Но сейчас-то я тебе нравлюсь. Правда?
Правда. Господи, от того, что происходит между ними, у нее ноет сердце.
– Я больше не хочу говорить, – повелительно объявила она. Более того, думать тоже больше не хочет. Хочет только чувствовать, потеряться в сладостной свободе капитуляции перед низкой похотью.
Она схватила его за лацканы пиджака и сдернула с плеч, пытаясь раздеть так быстро, как только возможно. Он позволил, но при этом предупредил:
– Только посмей скрываться за этой стеной, Френсис.
– Я не скрываюсь, – заверила она, расстегивая ему ремень. – Я хочу тебя раздеть. Сексом лучше всего заниматься обнаженными.
Не успела она оглянуться, как он вновь прижал ее к стене и обхватил запястья.
– Нет! – зарычал Этан. – Я не хочу спать с твоими доспехами. Хочу спать с тобой, черт возьми! Ты мне нравишься! Такой, какая есть. Так что не пытайся изображать какую-то холодную дерзкую принцессу, которая выше всего этого. Выше нас.