Я был на середине лестницы, ведущей на вершину ворот, когда как следует разглядел привратников и остолбенел.
— Приветики, человечек в шляпе, — раздался голос с вершины лестницы. Тройной блеск в сиянии фонарей на воротах: отделанные металлом сапоги, яркие цепи на теле и руках, непонятные глянцевые пятна на бритом черепе.
— А шляпа-то какова, — сказал бандит из Голиафов. — Молодец, что носишь такую шляпу. Наверное, тяжеловата она для такого маленького человечка.
Он немного отступил назад и дал мне подняться по лестнице, потом без предупреждения схватился за мое запястье и затащил меня наверх. Он вообще-то был на полголовы ниже меня, «маленького человечка», но в доме Голиаф людей меряют по мускулистости, и хотя у меня длинные пальцы, я бы вряд ли смог сомкнуть их вокруг его бицепсов. Или шеи. Он ухмыльнулся мне. Ему недоставало примерно трети зубов, а десны были испещрены шрамами. Наверное, когда-то он неумело попытался вставить металлические зубы и напортачил. Очень немногие доки в подулье знают, как это провернуть, но полно тех, кто пытается вставить их самостоятельно.
Я поднял взгляд от его зубов, избегая глаз, и осознал, что блестящие пятна на голове — это не следы болезни, а татуировки, кляксы металлических чернил под кожей.
— Стальноголовые! — радостно пророкотал он, когда увидел, куда я смотрю, и шлепнул себя ладонью по голове. — Знакомься, маленький человечек, мы ваша новая охрана. Лучшие люди дома Голиаф на страже закона в маленьком Перехламке.
Мне говорили, что «маленький» — это худшее оскорбление, которым один Голиаф может обозвать другого. Когда они приходят в подулей, сбиваясь в банды и ища удачи, они постоянно так называют всех нас.
Товик упоминал, что сюда привели бандитов, и я об этом особо и не думал. Берсерки или Проклятье, ну, может, Бритвы или Зубоклацы. Какая-нибудь из тех банд, с которыми можно вести дела. Но Стальноголовые! С их-то репутацией! И кто это сделал?
Понадобился выстрел, хор криков внизу и еще три секунды созерцания ухмылки Стальноголового, чтобы я решил, что сейчас не время задавать вопросы.
— Фонарщик! — заорал я поверх гула. — Пришел чинить прожекторы! Они нуждаются в ремонте!
Мне приходилось напрягаться, чтоб меня услышали, но Стальноголовый, похоже, не прилагал никаких усилий. В его бочкообразной груди, должно быть, скрывалась та еще пара легких. Он демонстративно поклонился и препроводил меня на парапет, все время ухмыляясь. Там было еще полдюжины Стальноголовых, все они посмеивались, принимали позы, смотрели сверху вниз на толпу у ворот и поигрывали оружием.