– А сам ты разве не туда же лыжи навострил? – насмешливо поинтересовалась Лариса.
– Я виноват, что ли, что у меня вся семья выезжает? – обиделся Михальянц. – Мне что, одному здесь оставаться, да? Ты бы осталась одна, если бы вся твоя семья выезжала?
– У нее как раз все наоборот, – ухмыльнулся Петров. – У нее семья остается, а Лариса выезжает.
– А тебе-то откуда это известно? – вспыхнула Лариса.
– Слухами земля полнится… – ответил туманно Петров. – Но даже если ты и не собираешься покидать родные края, школа тебя не привлекает, верно?
– Не привлекает, – отрезала Лариса.
– А зря, – покачал головой Петров. – С твоими организаторскими и дипломатическими талантами из тебя бы классный директор школы получился.
– Отстань, – страдальчески сморщила нос Лариса. – Это по тебе школа плачет.
– А по ней – ресторан, – хихикнула Машкина.
– Ладно вам, – примирительно произнесла Лиза. – Доплывите сначала до последней сессии, а потом уже будете решать, куда идти работать. Скорее всего, каждый попадет не туда, куда хочет, а куда возьмут.
– Вот именно, – поддакнул Лешка.
– Девчонок замуж возьмут, ну, тех, кому повезет, а парней в армию. Так что и спорить больше не о чем, – заключил Федька Наливайко. – Берите пример с Сабанинских парней, они отрываются по полной, пока мы тут дебаты разводим.
– А вы заметили, – сказала Машкина, поворачиваясь лицом к танцующим, – что Инна ни одной девушки на свой день рождения не пригласила? Ну, кроме нас, с кем учится?
– Похоже, подруг у нее не имеется, одни друзья, – пошутил Михальянц.
И в самом деле, удивилась Лиза. Приглашенных помимо группы, было довольно много, но все – парни. С одним из них Лиза даже танцевала. Симпатичный, с юридического, Николай. Но особенным успехом у этих парней пользовалась, конечно же, Вероника. Сегодня она была блондинкой и от того казалась еще красивее, чем обычно.
20
На всякий случай, чтобы не отвечать на все эти «куда, зачем и почему», чтобы не рассказывать о кастинге, Вероника улизнула из дому, когда на часах не было и восьми. По воскресеньям мать обычно спала до половины девятого, а то и до девяти. Но мало ли что, вдруг именно сегодня ей приспичит вдруг встать пораньше? Обстановка в доме после позавчерашней ссоры была напряженная. Из-за какого-то пустяка, из-за этого долбанного парика поднять такой шум! По поводу набора дорогой косметики, мать и слова не сказала, а за то, что надела парик, отчитала по полной программе. Прямо в лице изменилась, когда увидела его на Веронике. Но не снимать же его было перед входом в квартиру! И уж тем более, еще раньше, в такси. Один из парней, с которым она познакомилась на дне рождения, – Николай, что ли? – под конец вечеринки вызвал по телефону машину и предложил подбросить домой и Веронику, попутно, за что она была ему так благодарна, что позволила даже себя поцеловать. Точнее, они долго целовались. Всю дорогу, от начала до конца, если уж честно говорить. И обнимались. И оба уже так завелись, что неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы машина вдруг не затормозила у подъезда Вероники. Если бы шофер не сказал: приехали. Вероника точно выпила лишнего на этом дне рождения. Долго не могла попасть ключом в замок, руки не слушались, а когда открыла, наконец, дверь, мать, рассерженная тем, что ее опять подняли среди ночи, стояла прямо перед нею в прихожей. В своем голубом пеньюаре. И со своим самым неприятным выражением – глаза прищурены, губы в линию сжаты.