– Сеньор де Саласар! – воскликнул он. – Эта процессия везет в Самарканд не просто вашего бывшего приятеля, а преступника, дерзнувшего украсть сокровище у самого Тамерлана.
– Да, это так, я преступник, преступник! – выкрикнул Мухаммед, обращаясь к дону Гомесу. – Дон Гомес, не смейте вступаться за меня!
И гвардеец короля Энрике медленно вложил свой меч в ножны.
– Поздравляю вас, минбаши Джильберге! – сказал Карво-Туман уже по-чагатайски. – Добыча хорошая. Вас ждет щедрое вознаграждение. Следуйте дальше своею дорогой.
– Как здоровье хазрета? – спросил Шильтбергер.
– Ему уже гораздо лучше, – ответил Карво-Туман с усмешкой.
Глава 47. Не бойся Тамерлана живого, бойся – мертвого
Халиль-Султан вовсю распоряжался в Синем дворце. В первую очередь он обеспечил неразглашение страшной тайны о смерти своего деда. Кроме ученых лекарей, никто не имел доступа к смертному одру обладателя счастливой звезды. Нукеров, несших стражу в тот час, когда Искендер обнаружил, что Тамерлан не дышит, на время посадили под замок. Любые распоряжения Халиль-Султан отдавал как бы от имени все еще здравствующего монарха, и если кто-то являлся с неотложными вопросами, он чинно входил в покои, проводил там какое-то время, потом возвращался и объявлял якобы царскую волю. Ни биби-ханым Сарай-Мульк, ни кичик-ханым Тукель не получили разрешения пройти к мужу, чтобы с ним повидаться, причем обе хитрые лисы мгновенно сообразили, в чем дело, и тайком принялись готовить черную краску для лица, ибо женам полагалось красить лица в черный цвет, как только они узнавали о смерти мужа.
О мирзе Искендере при всем том как-то вмиг все позабыли. Никому не нужный, он некоторое время топтался в прихожей около покоев хазрета, но однажды поймал на себе раздраженный и даже злобный взгляд Халиль-Султана и испугался. Его вдруг осенила простая мысль, что теперь он вовсе не так защищен, как доселе. И мало того, можно опасаться, что судьба его и его маленькой, но обожаемой семьи находится под угрозой.
А ведь и впрямь! Кто, как не он, все последнее время был так близок к Тамерлану? Разве что поэт Ахмад Кермани, но этот прохвост и наглец уехал из Самарканда неделю назад, смылся, покинув своего умирающего повелителя. Чуял, что после смерти владыки мира все, кто до этого был приближен к нему, могут за это поплатиться многим, в том числе и жизнью. Вполне логично предположить, что любимчику государь мог перед смертью сказать что-то особенное, открыть какой-нибудь секрет. И почему бы тому же Халиль-Султану не устроить пристрастный допрос мирзе Искендеру, а если упрямый мирза не захочет выдавать никаких тайн, то можно бы и пытку применить, а?